Бешенство Миры шло на убыль по мере того, как она рассматривала свое положение. Чем больше она думала о нем, тем больше осознавала опасность, которой подвергалась сама. Пусть только Диллон найдет кого-то, кто понравится ему всерьез, и ничто не помешает ему бросить ее, Миру. За ним стоял Херст и банда головорезов. И хотя Мира подсказывала и помогала Диллону, она знала, что он достаточно безжалостен, чтобы отшвырнуть ее в сторону, попытайся она причинить ему беспокойство.

Мира прошла в спальню и начала раздеваться. Диллон появился из ванной, что-то мурлыкая под нос. Она уловила промелькнувшее в зеркале выражение его лица. Глаза были тусклыми, темные круги под глазами придавали ему усталый вид. Она судорожно вздохнула, и сердце ее забилось.

Диллон забрался в постель и выключил лампу на своей стороне.

– Ну-ка, давай, – сказал он. – Я хочу спать.

Мира встала, расчесывая волосы.

– Ты сегодня и вправду устал?

Она с трудом сдерживала раздражение.

– Угу, – буркнул Диллон. – Я чертовски устал. Ложись ты, ради Бога.

Она положила расческу на туалетный столик и подошла к Диллону. Села на кровать, глядя на него блестящими глазами.

– Что с тобой? – почти прорычала она.

Тяжелое лицо Диллона посуровело. Он приподнялся, опираясь на локоть.

– Разве я не сказал тебе, что вымотался, – огрызнулся он. – Ложись в постель, я хочу спать.

– Слишком устал даже для любви?

Едва сдерживаемая ярость в ее голосе заставила его полностью проснуться.

– Что за черт! – воскликнул он. – Могу я устать иногда?

– Да, но только не от того, от чего ты устал, – взвизгнула Мира. – Я знаю!

Диллон откинул одеяло и сбросил ноги на пол. Протянул руку и схватил Миру за горло. Она беспорядочно отбивалась, но у него была длинная и сильная рука. Он держал ее так, что она не могла дотянуться до его глаз.

– Вот, значит, как, – сказал он негромко. – Ты становишься слишком большой для своих штанишек. Тебя пару раз заделали, а ты вообразила, что можно распускать язык. О'кей, сестренка, получай! – Он сильно хлестанул ее по лицу открытой ладонью, одновременно отпустив горло. – Теперь иди спать и заткнись. У тебя всего столько же, сколько и у любой другой женщины, поняла?

Диллон натянул одеяло и с треском выключил лампу. Мира осталась на холодном полу, всхлипывая от ярости и обиды.

Диллон использовал бильярдную Джеки на Девятнадцатой под свою штаб-квартиру. Ребята проводили уйму времени, гоняя шары в ожидании, что что-то подвернется. У Диллона был маленький офис в дальнем конце бильярдной. Это было местечко что надо. Там стояло крытое бюро и несколько модерных кресел из хромированной стали и кожи. На вставленной в дверь панели из матового стекла было выведено: «Автоматик ЛТД». И буквами поменьше в нижнем углу: «Управляющий».

Диллону это нравилось – он чувствовал свою значительность.

Когда вскоре после полудня появился Рокси, бильярдная была полна. Ребята Диллона пили, разговаривали и гоняли шары. Когда вошел Рокси, все оглянулись, подозрительно посмотрели на него и переглянулись между собой. Рокси в надвинутой на глаза шляпе остановился на пороге.

– Мистер Диллон тут?

Один из ребят ткнул пальцем в сторону двери в дальнем углу.

– У себя, – кратко сказал он.

Рокси двинулся было в указанном направлении, но здоровенный молодчик преградил ему дорогу.

– Эй! – сказал он. – Куда тебя несет, черт побери!

– Мне надо повидать Диллона, – нетерпеливо проговорил Рокси.

– Погоди, – сказал верзила.

Он быстро обыскал Рокси, потом просунул голову в дверь. Через секунду он проговорил:

– Проходи, все в порядке.

Диллон листал газету, полускрытый верхней половиной бюро. Когда Рокси вошел, он поднял голову и посмотрел на него.

– Иисусе! – воскликнул Рокси. – Ну вы и впрямь важная шишка!

– Давай заходи и закрой за собой дверь, – холодно остановил его Диллон.

Рокси закрыл дверь и сел. Робея, провел пальцем по металлическим трубкам кресла.

– Шик, верно? – сказал он. – Ничего себе притон!

Диллон выдвинул ящик бюро и достал коробку сигар. Пододвинул их Рокси.

– Хочешь присоединиться?

Рокси выбрал сигару, откусил кончик и выплюнул его.

– Да, – сказал он. – Я хотел бы заняться чем-то постоянным. Мой рэкет идет к чертям.

Диллон задумчиво смотрел на него.

– То, что я собираюсь сказать тебе, должно остаться между нами.