Грабитель (задумчиво): – Может, тут есть камеры, и они знают, что ты грабишь банк? Может, электричество используют в качестве оружия?

Заложник (с чрезвычайной злостью и презрением): – Какие камеры?! Тьфу! (Плюёт в потолок). Они бесперебойное питание сделать не могут! У них сливные бачки в туалетах текут! Какие камеры? Нет тут никаких камер! (Снова плюёт в потолок, но замирает и прислушивается к шагам в коридоре). Кажется, продукты принесли...

Грабитель (шёпотом): – Ори! Рожай!

Заложник: – Сам рожай... (Тем не менее, начинает стонать и покрикивать, имитируя женский голос).

Грабитель (прыгая вокруг него): – Тужься, тужься, родная! Дыши! У-и, у-и! (Изображает глубокое дыхание).

Заложник кидается на пол, хватается за живот и орёт.

Грабитель (ложится рядом с ним и глубоким женским голосом стонет): – Ох, помогите мне старой! Ох, плохо мне в коме! Инсулину... инсулину...

Заложник (шёпотом): – Заткнись! В коме так не вопят.

Грабитель (тоже шёпотом): – А чего в ней делают?

Заложник: – Ничего. Кома, это почти что смерть.

Грабитель: – Ё-ё! Перестарался... Точно штурм будет!

Заложник (прислушиваясь): – Кажется, ушли.

Грабитель встаёт, прикладывает ухо к двери, прислушивается.

Грабитель: – Точно ушли. Слышу удаляющиеся шаги.

Рывком открывает дверь, хватает пакеты.

В этот момент в коридоре слышится голос пожилой женщины: – Ванечка, Ванечка, послушай меня...

Грабитель, в панике захлопнув дверь, швыряет пакеты на пол, садится возле двери на пол и в отчаянии хватается на голову.

Грабитель (тихо): – Караул... Помогите...

Голос за дверью: – Ванечка, послушай меня!..

Заложник: – Кто это?

Грабитель: – Это не психолог, и не снайпер, это гораздо хуже. Они привели тётю Люсю – лучшую подругу моей мамы. Вот это ход так ход! Караул... (Обращаясь к двери) Тётя Люся, уйдите! Уйдите, я вас умоляю! Это не я! Не я это!!

Голос за дверью: – Как же не ты, Ванечка? Как же не ты?! Ты это, миленький, я тебя с пелёночек знаю! Ты добрый, хороший, только бес тебя попутал, с пути сбил! Я ведь знаю, почему ты так сделал! От отчаяния, от безнадёжности, от невозможности маме помочь! Ты ведь всегда был хороший мальчик, в детстве почти не хулиганил, так только – пару киосков ограбил, да дачу соседскую спалил.

Грабитель (обречённо): – Тётя Люся, это не я.

Голос за дверью: – Ты это, Ванечка, ты! Я тебя из миллиона Ванечек узнаю! А помнишь, как ты у меня вишнёвое варенье ел и косточками в дядю Гришу плевался?!

Грабитель (мрачно): – Помню.

Голос за дверью (ласково): – А помнишь, как в тазу по речке поплыл в кругосветное путешествие?! Всем дачным посёлком тебя ловили!

Грабитель (ещё мрачнее): – Всё я помню.

Голос за дверью (ещё ласковее): – Отпусти заложников, Ванечка! Ведь рожает женщина, не до шуток ей! Ты вот тоже на свет в некомфортных условиях появился – в чистом поле, прямо в рейтузы родился! – и что получилось?! Банки теперь грабишь, заложников мучаешь... И диабетчицу отпусти, Ванечка, старая она, и ведь тоже чья-то мама! Её кто-то любит, ждёт, жалеет! Отпусти, Ванечка!

Грабитель: – Тётя Люся, уйдите, прошу вас! А то я... застрелюсь.