Сантехник с ключом в руке замирает, медленно поднимает руки вверх.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Какой-то вы очень странный для сантехника.

САНТЕХНИК. (икая) Па-ачему?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Настоящий сантехник никогда не скажет, что кран в порядке, даже если он в полном порядке.

Направляет электрошокер в сантехника, как пистолет.

САНТЕХНИК. (испуганно) А что он скажет?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Что нужно обязательно поменять прокладку и это будет стоить тысячу рублей.

САНТЕХНИК. Ну хорошо... Это стоит тысячу рублей и вам нужно срочно поменять прокладку...

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (держа его на прицеле) Где?

САНТЕХНИК. (в отчаянии) Я не знаю, где! Вы меня запутали... Уберите эту штуку, я боюсь огнестрельных ранений. Хотите, я сам вам дам тысячу рублей?!

Пытается залезть в нагрудный карман.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Стоять! Не двигаться! Настоящий сантехник ни-ког-да не отдаст свою тысячу!

САНТЕХНИК. Но эта штука у вас в руках... Она стреляет...

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Настоящий сантехник не отдаст свою тысячу даже под угрозой смерти. Вы не сантехник. Вы – манья...

Сантехник, закатив глаза, вдруг рушится на пол. Ключ с грохотом отлетает.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (бросаясь к нему) Эй! Что с вами?

Электрошокером бьет его по щекам. Сантехник не реагирует.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Какие маньяки слабые пошли... Эй! Что с вами?

Сантехник не шевелится. Эльза щупает пульс у него, затем у себя.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Черт! По-моему, маньяки в обморок не падают. Даже под угрозой смерти.

Бросается к шкафу, достаёт коньяк, открывает его и льёт на лицо сантехника. Сантехник всхлипывает и всасывает жидкость в себя.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (отхлёбывая из бутылки) Моя бабушка говорила, что от коньяка оживают даже египетские фараоны.

САНТЕХНИК. А я фараон?

Вытирает лицо концом Эльзиной шали и садится.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Вы сантехник. Во всяком случае, я на это надеюсь.

САНТЕХНИК. Уберите... Уберите оружие! (тычет в электрошокер)

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Ах, это! Детская игрушка! Безобидная, как комар!

Включает электрошокер и прикасается им к плечу сантехника. Слышится треск. Сантехник вскрикивает и снова валится на пол без чувств.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Тьфу ты! (обегает вокруг сантехника) Тьфу! Тут же разряд ерундовый!

Прикладывает электрошокер к себе и включает. Слышится треск. Эльза, выпучив глаза, вздрагивает, но не падает.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Я же говорю, ерундовый.

Прячет электрошокер в шкаф. Трясёт сантехника за плечо.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Эй! Простите меня.

Сантехник встаёт на четвереньки и резво бежит к дивану. Садится.

САНТЕХНИК. Вы сумасшедшая?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Нет, у меня кран течёт. Там, там и там. (тычет пальцем в неопределенные направления)

САНТЕХНИК. (неожиданно всхлипывая) И у меня. И у меня течёт.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Что вы говорите?!

Присаживается на диван и сочувственно заглядывает сантехнику в глаза.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Получается, вы сапожник без сапог?

САНТЕХНИК. (трагически) Получается, я египетский фараон.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (оживляясь) Расскажите, расскажите об этом!

Бежит к барной стойке, хватает коньяк и две чашки. Разливает коньяк, одну чашку протягивает сантехнику, другую оставляет себе. Чокаются. Пьют.

САНТЕХНИК. А что тут рассказывать? Утром встал, а на столе записка: «Спартак, наша любовь – ошибка». И ни одной баночки с кремом в ванной.

Сантехник ставит чашку на журнальный столик и хватается за голову.

САНТЕХНИК. Ошибка! Разве любовь может быть ошибкой?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. А Спартак – это вы?

САНТЕХНИК. Ну, разумеется. Думаете, я потерпел бы другого Спартака рядом с собой?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. И вы не считаете вашу любовь ошибкой?

САНТЕХНИК. Не знаю... Я отсидел за эту ошибку пять лет. Пять лет я хлебал баланду, пока эта курва пила шампанское и жрала рябчиков в ресторанах.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Вы сидели?! Пять лет?!

САНТЕХНИК. Я же говорю – за любовь!

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (решительно разливает коньяк в чашки) Вы должны рассказать мне о своей любви. Не каждый день встретишь сантехника Спартака, который не дерёт деньги за ненужные прокладки и сидит пять лет за любовь.