Шесть летних месяцев, которые я провел в Кашмире, прошли без каких-либо примечательных событий или заметных перемен в моем состоянии. Казалось, моего болезненного состояния никто не заметил. Однако скоро по городу прошел слух, что моя болезнь была вызвана занятиями Йогой и непосредственно связана с Кундали­ни. Любопытствующие заглядывали ко мне под тем или иным пред­логом, пытаясь выудить побольше информации и втайне надеясь, что я стану демонстрировать чудеса как доказательство того, что рубеж, отделяющий обычного человека от богоподобного существа, мной преодолен. Для большинства из них сам факт пробуждения змеиной силы означал неизбежное погружение в мир сверхъестест­венного. Я не осуждал их. Большинство людей считают, что от об­щечеловеческого до космического сознания всего один шаг и шаг этот можно сделать сразу же, заручившись поддержкой опытного наставника или проделав ряд упражнений — словно переступаешь через порог, отделяющий маленькую комнату от большой.

 Эту ложную идею всячески подогревают в умах доверчивых людей недобросовестные «наставники» и «учителя» Йоги, претенду­ющие на глубокие познания в этом предмете и обещающие своим ученикам быстрые успехи. Похоже, они сами не сознают того, что Йога как прогрессивная наука перестала существовать уже неско­лько столетий назад и, кроме нескольких бессмысленно заученных цитат из трудов мастеров древности, они знают о ней ровным сче­том столько же, сколько и те, кого они собираются обучать. В древ­ности адепты трезво оценивали всю серьезность и трудность задачи и делали все необходимое, чтобы подготовить себя к любым невзго­дам, ожидающим их на пути.

 Чувствуя, что это праздные вопросы, я пропускал их мимо ушей. Не сумев удовлетворить своего любопытства и не заметив ка­ких-либо существенных перемен во мне, посетители утратили инте­рес к истории о моем духовном приключении и стали расценивать ее как миф. Некоторые даже начали потешаться надо мной, заяв­ляя, что я спутал психическое расстройство с божественным откро­вением.

К концу лета я почти полностью восстановил силы. Если не счи­тать движения светящихся потоков и сияния в моей голове, я чув­ствовал себя практически так же, как и до этих знаменательных со­бытий. Однако к вечеру движение потоков становилось более ощу­тимым и появлялось неприятное чувство в голове. В такие часы я испытывал определенные затруднения при попытке сосредоточить­ся на любой работе и отдавал предпочтение прогулкам на открытом воздухе. Иногда в подобных случаях я ощущал давление в области сердца и особенно печени — словно усиленный поток лучистой энергии направлялся к этим органам, повышая их активность. Боль­ше никаких намеков на необычайные перемены в своем организме я не замечал. Я хорошо ел, отлично спал и, чтобы избавиться от по­следствий вынужденного бездействия, длившегося несколько меся­цев, начал регулярно делать упражнения, знакомые мне еще с дет­ства. После многих часов, проведенных в офисе, я не чувствовал ни­какого желания почитать книгу, как это было прежде. Восприняв это как команду не нагружать свой мозг, я сразу же по возвраще­нии со службы уединялся в своей комнате и предавался отдыху.

 В конце октября 1939 г. я сделал все необходимые приготовле­ния для переезда в Джамму вместе с офисом. Я чувствовал такую уверенность в собственных силах, что оставил в Кашмире свою же­ну — единственного неизменного товарища и спутника во всех жиз­ненных невзгодах. И все же это был большой риск — в то время я не осознавал, что безудержная сила, высвободившаяся в моем теле, не потеряла активности, и хотя я не понимал этого, напряжение, в котором находились мои жизненно важные органы, было таким же значительным, как и прежде. Я никогда не забывал о том, что мое состояние продолжало оставаться измененным — свечение в голове постоянно напоминало об этом. Но поскольку в течение длительного времени драматических перемен не происходило, я стал привыкать к этому состоянию, воспринимая его как нечто совершенно обычное.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

 Учитывая то огромное значение процесса регенера­ции и трансформации, который происходил в моем организме, особенно во время сна, и привел к развитию особых пси­хических способностей, проявившихся в возрасте сорока шести лет, — способностей, которыми я никогда прежде не обладал, — необхо­димо более детально рассмотреть самую важную фазу моего нео­бычного опыта. Не только в древних трактатах по Йоге, но и в дру­гих индийских духовных текстах часто упоминается о чудодейст­венной силе Шакти, или женской космической энергии, способной трансформировать ее адепта. Знаменитая Мантра Гайатри, которую обязательно должен произносить каждый брамин после утреннего омовения, является не чем иным, как обращением к Кундалини с просьбой даровать выход за пределы обыденного. Священный шнур индусов, состоящая из трех или шести отдельных нитей, связанных узлом, является символом трех известных энергий — Иды, Пингалы и Сушумны, проходящих через центр и по обеим сторонам спин­ного мозга. Прядь волос, украшающая темя многих мужчин, указы­вает местонахождение бездействующего центра сознания, раскры­вающегося, подобно цветущему лотосу, когда его орошает поток ам­брозии, поднимающийся по Сушумне и становящийся центром сверхчувственного восприятия, шестым чувством или третьим гла­зом счастливца, одаренного милостью Кундалини.

 Недвусмысленные упоминания о творческом и трансформиру­ющем потенциале богини, звучащие в многочисленных гимнах, со­чиненных знаменитыми мудрецами и великими духовными учите­лями в ее честь, нельзя приписывать одной лишь поэтической фан­тазии, лишенной всякого обоснования. Принимая также во внима­ние тот факт, что результаты, достигнутые мастерами, становились предметом экспериментирования их учеников, проверяющих таким образом их достоверность, эти заявления нельзя расценивать ни как пустые метафоры, ни как откровенное преувеличение зауряд­ных достижений. В любом случае именно благодаря приятию этой универсальной истины, содержащейся в представлениях древних индийцев о мире и лежащей в основе систем Йоги и ведической ре­лигии, она стала неотделимой частью любого религиозного акта и обряда в индуизме. Таким образом, обычный поклонник Кали, Дурги, Шивы или Вишну, простираясь перед изображениями своего бо­жества, с полными слез глазами и дрожащими от переполняющих душу эмоций губами, просит не только о мирских радостях, но и о способности постигать то, что лежит за иллюзорными оболочками материального мира,

 В исторических хрониках более чем трехтысячелетней давно­сти, вошедших в Веды и другие духовные тексты, есть свидетельст­ва, что древнее индоарийское общество знало немало случаев пре­ображения с помощью духовной и йогической практики, проявляю­щееся в том, что обычные люди становились провидцами, наделен­ными невероятными способностями в результате контакта с незри­мой силой, которой они поклонялись и посвящали разнообразные обряды и церемонии. Одна из основных доктрин индуизма и Йоги учит, что при направленном усилии человек способен завершить эволюционный цикл земного существования за одну жизнь и стать преображенным адептом, находящимся на одной волне с бесконеч­ной Реальностью, простирающейся за пределами мира явлений, и навсегда избавиться от цепи смертей и перерождений.

Кроме случаев спонтанного преображения (как внезапного, так и постепенного) мистиков и святых Востока и Запада, подтвержден­ных многочисленными свидетельствами, однако противоречащих современным научным представлениям, существуют также бес­спорные примеры того, как в результате сознательно направленных усилий у людей развивались сверхъестественные психические спо­собности.

Какая тайна кроется за этим феноменом? Какая сила (духов­ная, физическая или психическая), приведенная в движение авто­матически или благодаря волевому усилию, производит некое таин­ственное действие и приводит к вполне определенной трансформа­ции, отличающей мистиков и провидцев разных эпох и страны?