— Привет! — первым очнулся веснушчатый Шанё. — Вот случай!

Ничего себе случай! Правда, хорош?

А другой — Имро — слова не мог выговорить.

— Ты тут живешь? — сказал опять-таки Шанё. Господи, шпионят за мной, как Шерлоки Холмсы, а еще спрашивают, тут ли я живу! Ну и обезьяна этот Шанё!

Тут, слава богу, фонарь замигал, и Имро наконец собрался с духом.

— Тоже мне освещение, правда? — сказал, пренебрежительно взглянув вверх, — и в эту минуту фонарь окончательно погас.

— Не знаю, что это с ним, — посмотрела и я на фонарь. — Вообще-то он светит нормально.

Это был тот самый фонарь, который светит в комнату Штрбы, и Иван при его свете читает детективные романы, когда мать у него гасит лампу. Мы-то живем на четвертом этаже, выше фонаря. Но только я договорила, неоновые трубочки опять покраснели, замигали как сумасшедшие.

— А тебе в такой темноте не случается падать в ямы? — спросил Имро.

Вопрос был довольно трогательным, только не знаю, в какую яму я могла упасть, когда никакой не было.

— Ну, в ту, где улица раскопана, — объяснил Имро.

Однако и улица у нас не была раскопана, но я все же сказала:

— Нет, я не падаю. Обычно тут нормальное освещение.

Иван дьявольски ухмыльнулся и потянул за собой Марцелу. Я двинулась за ними.

— Чего же ты убегаешь? — преградил мне дорогу Шанё. — Теперь ты с нами знакома, можешь немножко поболтать!

Обезьяна невоспитанная! Еще насмехается!

— Между прочим, в прошлый раз вышло очень глупо, чтобы ты знал, — срезала я его. — Прочитай правила поведения, если не знаешь, что на улице с девчатами не знакомятся.

— А где же тогда знакомятся, скажи на милость? — заспорил он.

— Где… В другом месте, не на улице!

Мы чуть было не поругались, но тут Имро потянул Шанё за рукав и вежливо сказал:

— Извини, Оленька, что мы на тебя тогда так налетели. Но теперь-то ты нас уже знаешь, правда?

Слыхали — «Оленька»?

— Откуда вы знаете мое имя? — удивилась я.

— Откуда! — с торжеством воскликнул веснушчатый. — Ты сама нам сказала, не помнишь?

Вот вранье! Никому я своего имени не говорила, тем более в тот вечер. На это меня не поймаешь.

— Это ты своей бабушке расскажи, — говорю.

— Правда, Ша, перестань трепаться, — одернул его Имро.

— И ты называешься другом, И? — для виду разозлился Шанё. — Или у тебя тоже выпрямились мозговые извилины?

— Не слушай его, Оленька, — оттолкнул Имро товарища. — Мы спросили Гизу Антолову, знаешь ее? Она нам и сказала, как тебя зовут.

Вот как — Гиза из художественного. Да, кажется, она ходит в школу на Подъяворинской. Ну, я ей покажу, чертовке!

Мы еще немного поболтали, только я очень нервничала оттого, что стоим мы под нашим балконом. Ладно еще, что фонарь временами гас.

— Но могу вам сказать, — закончила я разговор, — что в жизни так не пугалась, как тогда, когда вы на меня налетели.

— Ладно уж, не сердись, — попросил Имро.

Я больше совсем не сердилась, но пора мне было уходить.

— Куда ты торопишься? — завел свое Шанё.

— Серьезно, — подхватил Имро, — побудь с нами еще немножко.

Но мне было нельзя. И так уже скандал будет. И Марцела с третьего этажа бросала в нас бумажные шарики.

— Что ж, пока. — И Имро подал мне руку. — Идо свидания!

— Зачем «пока»? — не унимался Шанё. — Постоим еще немного, И!

— Нет, — сказал Имро, — пошли. Пока, Оленька. До свидания.

На нашем балконе скрипнула дверь. Еще счастье, что отцу вечно некогда ее смазать. И фонарь опять зажегся. Я убежала за угол и оттуда крикнула мальчикам: «Привет!»

Дома мне немножко влетело. Относя в комнату свитер, я шмыгнула на балкон и посмотрела вниз. Фонарь снова погас, но я хорошо разглядела, что Имро там еще стоит. И Шанё с ним.

После ужина я села за физику и стала думать об этой встрече. Имро мне кажется лучше всех знакомых мне ребят. Шанё немного псих, но, видно, хороший товарищ. А как смешно они придумали: не Шанё, а Ша и И — телеграфный стиль. Наверняка азбуку Морзе знают. Железно!

«До свидания», — два раза сказал Имро. И «Оленька» — тоже два раза.