С креста не сходят - с него снимают (Избранное)
вернуться

афонский монах
Шрифт:

Афон, 2009

МЫ МЕЧЕНЫ КРЕСТОМ

Мы все летим куда-то вниз Со скоростью шальной кометы — нас метят! И только дети и поэты Нас призывают падать ввысь — они «с приветом»! Мы все спешим куда-то вбок, Где нас не ждут, где нами правят, Где даже шансов не оставят, Где Бога нет, где смерть и рок. Мы все кричим: «Подайте счёт!..» А нас давно уж сосчитали, И чтобы больше не кричали, Нам целят кляпом точно в лоб… Мы все ползём тихонько в ад, В руках сжимая побрякушки, И скоро адские кукушки Нам прокукуют — кто нам рад… Мы все орем, что мы устали, Что нам «до фени», хоть погром, А нас безжалостно считают, Прекрасно зная, что почем. …Уйдем туда, где ждёт нас Суд, — Он будет страшный и прекрасный, Для меченых — совсем ужасный, Для устоявших — просто звук Трубы, что кликнет в жизнь иную, Где прошлой жизни нет шута, Где только Бог и красота, И где Любовь найдут святую… Мы все родились на века, Не в нашей воле смерть и доля, Но в нашей воле — наша воля! И нам протянута рука Того, Кто нас крестом срыбачил, Кто любит, как не любит мать, Кто вновь готов за нас страдать, Кто за любовь — Любовь назначил. Мы все родились навсегда Для вечности, а не для мира. Мы мечены крестом и миром [2] И с нами Божия рука. Нам только б устоять в терпении, До смерти устоять, до смерти бы! От самой страшной пытки миром Уйти бы в мире, уйти бы с миром…

2

Миро — особым образом освящённое масло, используемое, в частности, в Таинстве Крещения.

Афон, 2008

УХОЖУ В СЕБЯ ОТЧАЯННО

Я сослан к музе на галеры…

Л. Губанов

1 Ухожу в себя отчаянно, Ухожу в себя незнаемого, Ухожу, как тень с листа, Ухожу искать Христа! Ухожу, как от проклятия, Ухожу, как на распятие, Ухожу, как лось от лаек, Ухожу — и льдиной таю. Ухожу в себя безумного, Ухожу бедой разнузданной, Ухожу разутым днём, Ухожу побитым псом, Чтобы встретиться с Христом! 2 …Я лишен благодати, Как зеки — свидания. Я боюсь — навсегда, Я страшусь испытания. Я ныряю в себя — В это тёмное царство — И тону как топор От уродства и гадства… Жду с надеждой прощения, Тру больные места. Не нашел я пока ни себя, ни Христа… Всё, что есть во мне, Боже, Гордого, дерзкого, — Не мое это, Господи, — Бесовская мерзость. Где-то там, в глубине, Сердце сводит мосты, Где только Ты и я, Где только я и Ты. Где тишина звенит, Где суета молчит, Где Твой святой радист Одну любовь стучит… 3 Я доплыву к Нему молчанием В галере с веслами молитв, Я — сосланный на покаяние В скиты души своей на битву С тем злом, что жизнь, как пену, взбило, Что чуть не смыло, не убило… Я верю, мне не проиграть — Со мной Христос и Его Мать, И славный Иоанн Предтеча, И теплый ветер в тихий вечер, И сонм святых, и благодать Того, Кто к нам сошёл страдать, И ангел Божий за спиной! И сам Архангел — тоже мой! И я с Христом, и Он — со мной!!! И мы ещё устроим бойню Тому, кто в злобе сам с собой…

ПУСТЫННОЕ УНЫНИЕ

О. Нилу

Уже давно себя не узнаю я — что со мною? И в зеркале совсем не «я» мне рожи строит. Уже давненько не молюсь, а просто вою, И в небо свечкою копчу самим собою. Я «на кону» чужой игры — слепая пешка, И что мне мир или миры — смешная спешка. И что мне «я», и что мне «мы» — всё рухнет в вечность, И что мне этой кутерьмы любовь и нежность? Я этой жизни проиграл святое чудо, Я сам себя с неё украл, как грех Иуда. Я сам себя не опознал на очных ставках Судьбы, что вывела меня, как бородавку. Теперь живу у суеты на побегушках И жду подачек от судьбы убогим с кружкой. Я проморгал тот миг, когда прошло смирение, И мне «накапало» туда грехов да лени… Переписать бы жизнь свою, как роль чужую, И я на исповедь стою, собой торгуя. Я продаюсь Тому, Кто свят, Кто знает цену! Я верю, Он меня возьмет и за безценок. Я знаю, Он — сама Любовь! Он не отступит! Он выкупит меня за Кровь. Он не осудит! Он даст мне новое жилье и жизнь иную, И там подаст Его рука Любовь Святую!

«К БОЮ!»

Вскипая свистом, стынет утро, На сердце капая слезой, И этой жизни грустно-мутной Когда-нибудь придет отбой. Само собой, на самом деле, Куда спешить, когда не начато? Кипело б в венах на пределе И душу полоскало прачкою. И я шепчу, как шут гороховый, Молитвы в уши топора; А жизнь сгорает черным порохом, А день дымит с пяти утра. Моей любовнице костлявой На Страшный Суд не дали визу, И я шепчу, шепчу упрямо, Что так люблю и ненавижу. Ещё не прожито, не понято, Ещё не видано, не ласкано, Не досыта еще, не внятно Душе, что спит в моем подряснике. На остановках покаяния, За полустанками обид, Ищу Христа, в себе блуждая, Махая обухом молитв. Я битый. — Нас не испугать. Уже пробило полночь — к бою! И я опять с самим собою заучиваю благодать…

ПРОШЛОМУ

Детство мое светлое, Юность моя пьяная, Где вы, годы рьяные? — Отрыдали ветлами. Где вы, ночи тёплые, Где вы, очи первые? — Натянулись нервами, Берёзками несмелыми. Где ты, моя Родина, Черная смородина, Русь моя безкрайняя? — За морями дальними. Где вы, мои белые, Други мои смелые? — Ягодами спелыми Улетели в небо. Где вы, мои первые, Стихи мои нервные? — Отрыдали вербою, А эти теперь — с верою! Где ты, моя слава, Пьяная орава? — Полегла дубравой Горькая отрава. Где ты, моя песня?.. Улеглись на сердце Серебристым месяцем, Светлою вестью, Годы мои дошлые, Годы мои пошлые Ускакали в прошлое Бешеною лошадью!

О КРЕСТЕ И ТОПОРЕ

Часы отсчитывают время — стучат по темени, И сердце вторит безпощадно: «Гад ты, где ты…» Уйду в Россию ночью синей, уйду юродивым, Уйду в берёзовую синь, кустом смородины. Уйду, — и Бог меня прости за эту дерзость, Уйду юродивым босым в Россию снежную, Пройдусь по ней, как пьяный бриг в морях безкрайних, Разбудит звон моих вериг её, кандальную. А может, просто упаду снопом пшеничным На паперти её судьбы, её молитвы. А может, просто украду, как светлый ангел, Её последнюю беду, что ветлы плакали. Уйду юродивым в народ, уйду юродивым. Он все поймет, он — мой народ, он сам юродивый! Мы вместе будем выть на пни и стыть под вербами, И у святой родни просить оставить веру нам. И будем гнуть, как дурачки, чужим начальникам, А ночью топоры точить с душой печальною. И будем плакать под Крестом за землю Русскую, И будем топоры точить с душою грустною. Уйду юродивым бродить в Россию-матушку, На папертях её чудить и хлопать в ладушки, А ночью топоры точить и петь прощальную: «Эх, жисть, ты жисть, эх, Русь, ты Русь моя, кан-даль-ная…»

РУСЬ ПРИЗЫВАЮТ К ТОПОРУ

Русь призывают к топору, А я зову её на плаху, А я зову её к распятию. А я люблю её, распятую, И только русскому понятную – Россию, Родину мою. Русь призывают к топору, А я зову её к Христу, А я зову её покаяться И перестать на крови маяться Рубахой красной на ветру. Русь призывают к топору, А я зову её к молчанию, Искать Христа за покаянием И не испытывать судьбу. Россию тащат к топору, А я зову её смириться И дать в своей крови умыться Тем, кто нам кликает беду. Русь призывают к топору, А я зову её на веру. Ведь вся история в примерах: Кто разгонял в России мглу? Кто унимал врагов без битвы, Кто принимал её молитвы, Кто прославлял её сынов, Кто унижал её врагов, Кому давали честь и славу, Кому слагали гимны славные?.. Кто Сам на Крест за нас взошёл, Кто нас родил, Кто нас обрёл, Кто наша честь, Кто наша слава, Кто наша правда и держава, Кто крест России и венец! Кто нам Творец!! Кто нам Отец!!! Русь призывают к топору, А я зову её… к Отцу!

ПЛАЧ КРОВИ

Меня ушибло, раннего, Тогда еще, в четырнадцать, Любовь моя безкрайняя Малиновыми кистями. Черемуховым утром Окном моим сиреневым Судьбу мою пометила Души моей натурщица. Меня убило, дальнего, Тогда еще, в двенадцатом, Стрелой слепой татарина Мне в печень угораздило. Меня свалило запросто, Где пуля с сердцем чокнулась, Когда бежал за танками Афганскою «зеленкою». Меня давило «тиграми», Меня кололи латники, Меня пытали иглами, Меня рубили ратники. Я рыскал Стенькой Разиным, Я брызгал кровью адскою, Я рвался с Милорадовичем На площадь, на Сенатскую. Я стыл стрельцом над плахою, Я слыл купцом-рубахою, Я жил, как угораздило, Я пил, как бедокурило; Я пел над Волгой грустною Тоской Ивана Грозного, Рыдал над Русью русою, Летал над полем вороном. Я колотый, я стреляный, Я молотый, потерянный, Я свист в лесах разбойничий, Я начатый, я конченый, Я плеть на шее конской, Я сечь в степях задонских, Я келия святая, Я песня удалая, Я путь на небо узкий, Я плач молитвы грустный… И письменно, и устно Я просто… мужик русский.