— Как и все мы, — отрывисто поддержал его Кальдим Ортис, капитан Седьмой роты, магистр врат. — Враг не должен даже увидеть Аркc Тираннус.

Кантор заметил огонь в глазах Ортиса при мысли о том, что зеленокожие могут вернуться на Мир Ринна. Переводя взгляд с одного лица на другое, он видел все ту же мрачную решимость, холодную несгибаемую волю, что составляла сущность каждого из них.

«Этот так называемый Архиподжигатель недооценивает нас, — подумал он. — И мы жестоко покараем его за самонадеянность».

— У каждого из вас есть задача по подготовке, — сказал Кантор. — В соответствии с ней проводите все тренировки. Если больше вопросов нет…

— Мой лорд, — промолвил Юстас Мендоса, — есть еще кое-что, прежде чем мы закроем это собрание.

Кантор повернулся к старшему библиарию:

— Говори, друг мой.

— Простите меня, братья, — продолжил Мендоса, — что отрываю от самого важного дела, но мы все же должны решить судьбу скаута Януса Кеннона.

Верховный капеллан Томаси мрачно кивнул:

Брат Кеннон пусть отчасти, но совершенно бесспорно виновен в тех тяжелых потерях, которые понеснаш Орден в Крюгерпорте. Хочет ли капитан Икарио сказать что-нибудь по этому поводу?

При входе в стратегиум, как того требовал закон Ордена, Томаси снял свой шлем в виде черепа. И теперь он угольно-черными глазами взирал на необычно притихшего капитана Десятой роты.

Измаил Икарио не мог себя заставить встретить взгляд верховного капеллана. Вместо этого он заговорил, обращаясь к столу, словно на его шее висел тяжелейший груз вины и стыда.

— Славные сыновья Дорна, в виновности брата Кеннона есть и немалая доля моей вины. Спеша отправить его в битву, чтобы испытать истинные границы его талантов, я пренебрег возражениями и озабоченностью моих сержантов. Это было не до конца продуманное решение, и теперь я искренне раскаиваюсь. Но если он будет наказан, я прошу и мне назначить кару за ошибку.

Алессио Кортес, фыркнув, покачал головой:

— Если молния ударит в дерево и начнется пожар, разве лес виноват в этом?

Изумленный Икарио поднял глаза:

— Брат, неужели теперь ты цитируешь Трега мне?

Кортес сдержал ухмылку, и Кантор увидел, что виноватый взгляд Икарио потеплел, но только на мгновение.

— Измаил, никто не винит тебя, — сказал магистр. — Да и как мы можем? Я, в свою очередь, тоже возлагал большие надежды на Януса Кеннона. Но талант ничто в сравнении с дисциплиной. Он не носит в уме заповеди Ордена. Воин, который не подчиняется приказам, не до конца слился с ментальными изменениями и не может называться космодесантником. Если кто и допустил здесь ошибку, так это лишь сам Кеннон. Разве не ты взял на задание и сержанта Мишину? И разве он не заслужил своей роте величайшую честь, рискуя жизнью, чтобы забрать тело капитана Драккена с поля боя?

Воистину так! — прогремел верховный капеллан Томаси, кинув взгляд на магистра. — Эзра Мишина — достойнейший брат.

Кантор едва ли мог пропустить выражение взгляда капеллана.

— Вот именно. Пришло время наградить его посвящением. Он присоединится к Третьей роте, первый из многих, кто со временем пополнит ее ряды. Надеюсь, это обрадует тебя, Измаил.

Кантор послал столь редкую для себя улыбку капитану Икарио и наконец увидел, как ответная улыбка разбивает суровость на лице капитана скаутов.

— Повелитель Адского Клинка, это огромная честь для меня и всей Десятой роты, — произнес Икарио. Но затем после паузы мрачно добавил: — И все же остается вопрос о судьбе Кеннона.

— Осознал ли он свою вину? — спросил Кортес.

— Недостаточно, должен сказать, — признался Икарио. — Несмотря ни на что, он настаивает на верности своего решения стрелять, когда вожак орков Маг-Кулл был в зоне видимости.

Слева от Кантора послышалось насмешливое хмыканье. Матео Моррелис, магистр клинков и капитан Восьмой роты, облокотился на хрустальную поверхность стола.

— Записи сенсориума, несомненно, доказывают его вину. Мы все их видели. Если Кеннон не может уважать приказы — не важно, в каких ситуациях, — он не может носить наши цвета и называться нашим братом.

Кантор уже собирался ответить, когда Кортес вдруг хлопнул рукой по столу, и все присутствующие резко повернулись в его сторону.

— Если бы он убил орка, — прорычал Алессио Мор-релису, — мы бы назвали его героем! — Он повернулся к Кантору. — Ты продвинешь в Третью роту Кеннона, а не Мишину.