Вариант, объясняющий эту странность, возможен один: поместье принадлежит не Трелони. Вернее, он лишь номинальный владелец. Управляющий и местоблюститель.

Дело в следующем: семнадцатый и восемнадцатый века в Англии богаты внутренними смутами, революциями, восстаниями, мятежами и заговорами. Республика покончила с монархией, потом произошел обратный процесс, на престол претендовали различные претенденты (не только якобиты), королевские династии смещали друг друга с престола отнюдь не мирным путем…

Естественно, дворянство – и мелкое, и титулованное – принимало во всех этих игрищах самое активное участие. Проигравшие, поставившие не на того кандидата, лишались голов. Или отправлялись в эмиграцию, а владения их конфисковались победителями.

Последней напасти предусмотрительные люди старались всячески избежать. Простой и надежный способ сохранить имущество описан в упоминавшемся романе «Владетель Баллантре»: один из сыновей лорда отправляется воевать на стороне принца Чарльза, другой – под знаменами короля Георга. Как бы ни обернулось дело, кто бы ни победил, – тот из сыновей, кто сражался на стороне победителя, сможет унаследовать титул и землю.

Существовали и другие схемы. Например, фиктивная продажа. У мятежного лорда оставался лишь замок да пара клочков земли, а остальные владения как бы продавались доверенному человеку, или нескольким доверенным людям.

А чтобы не искушать доверенных, сделка обставлялась условиями, позволявшими ее в любой момент расторгнуть по воле продавца. При этом псевдопокупатель выплачивал стоимость фиктивной покупки равными долями в течении многих лет – то есть доход с поместья шел прежнему владельцу. Естественно, и зиц-помещику за труды доставалось немало…

Представляется, что именно таким номинальным владельцем земельной собственности и был сквайр Трелони. А настоящий хозяин – один из лордов, держащих сторону Стюартов – жил в эмиграции, во Франции.

А еще представляется, что за долгие годы Трелони привык считать своим доверенное на время… И не удержался. Запустил руку в чужие закрома.

Рис. 4. Вот на такие ценные бумаги «Компании Южных морей» мог обменять чужое золото сквайр Трелони. Ценными они оставались недолго…

Все остальное в реконструкции – «Компания южных морей» (одна из первых в истории финансовых пирамид), приватирство, жизнь на Антилах – авторские догадки, мало чем подтвержденные. Могло быть так. Могло иначе. Но несомненно одно – когда эмиссар Стюартов, доктор Ливси, потребовал вернуть авуары, Трелони сделать это в полном объеме не смог.

А якобиты, надо заметить, голубиной кротостью и всепрощением не отличались. Могли обойтись с растратчиком весьма сурово.

Неудивительно, что сквайр Трелони так обхаживает Ливси, принимает «клистирную трубку» словно самого знатного лорда. Неудивительно, что он стал завинчивать гайки арендаторам (а заодно и контрабандистам). Неудивительно, что он заинтересовался предложением Билли Бонса, которое в иное время отверг бы со смехом…

Тут самое время изумиться: как? Разве Билли Бонс что-то предлагал сквайру?

Предлагал, конечно.

В отличие от истории с «Компанией южных морей» этот факт следует из текста и доказывается элементарно.

Но доказательства – в следующей главе.

Кстати, а все ли заметили, что сквайр Трелони алкоголик? Причем находящийся даже не в одной из ранних стадий, а далеко продвинувшийся по гибельному пути?

Пьет он постоянно. Трезвым мы сквайра не видим практически ни разу.

Первая наша встреча со сквайром происходит у него дома – Трелони и доктор вкусили обильный поздний обед и курят у камина. Обед, естественно, сопровождался распитием спиртного, иначе и быть в те времена не могло, вопрос в другом: сколько выпил сквайр? Насколько остался адекватным?

Выпил немало. Явно больше, чем доктор. Говорит Трелони на повышенных тонах, вчитайтесь в атрибуцию диалога: «воскликнул», «вскричал», «закричал», снова «воскликнул»… Доктор держится гораздо спокойнее. А сквайр с трудом контролирует не только речь, но и движения, – по ходу рассказа мистера Данса заехал трубкой по каминной решетке, разнеся ее (трубку) вдребезги.

Можно бы списать все на повышенную экспрессивность джентльмена, слегка шаржировано описанную Хокинсом. Но все дальнейшие действия сквайра подтверждают версию о его алкоголизме.

Вторая наша встреча со сквайром – виртуальная, Хокинс читает присланное Трелони письмо, автор же послания остается за кадром. Но и там, за кадром, он изрядно пьян.

Письмо написано «под мухой», сомнений нет, – сбивчивое, путаное. Сквайр постоянно сбивается с мысли, забывает, что хотел написать, и вынужден делать к письму приписки. Во втором абзаце письма сквайр сообщает: «Корабль куплен и снаряжен. Он стоит на якоре, готовый выйти в море». Но чуть ниже возникает совсем иная тема: «Корабль я достал без труда. Правда, рабочие – такелажники и прочая братия – снаряжают его очень медленно, но со временем все будет готово».