Даже не взглянув на него, она чуть ли не полетела над песком вслед за псом и остановилась, только когда плотно закрыла за собой дверь коттеджа.

— Мам? Что с тобой? — Лекси в футболке и шортах стояла прямо перед ней, зевая во весь рот.

— Я… — «целовалась», — в истерике подумала Дженна. Целовалась жадно, сладко, исступленно. — Гуляла. По пляжу. С Бунтарем.

Лекси с подозрением посмотрела на нее:

— Конечно с Бунтарем, с кем же еще?

— Ни с кем. Абсолютно ни с кем. — Ей стоит заткнуться, пока она не сболтнула лишнего. — Ты рано поднялась.

— Я иду к Эванне. Надо успеть покормить ее детей завтраком до раскопок. У нее какие-то дела на том берегу, так что она уехала первым паромом.

— Да, конечно. Я знаю. Помню. — Губы ее были теплыми, и если она немного сосредоточится, то вновь может ощутить его губы на своих. — Приму душ, пора на работу.

— Ты точно в порядке? Выглядишь как-то… иначе.

Она и чувствует себя иначе.

До сегодняшнего дня она элементарно выживала. Теперь же она живет.

Все изменилось.

Слишком ярко. Слишком обыденно. Слишком легко…

Дженна разбросала все содержимое шкафа по кровати и в отчаянии взирала на вещи. Неужели так трудно решить, в чем пойти на обыкновенное барбеюо? Да, она очень долго не выходила в свет и чувствовала себя неуверенно. Но причина ведь не в этом, правда? Причина в том, что там будет Райан и она хочет выглядеть на все сто. Но при этом так, будто не слишком усердствовала.

Окончательно разозлившись, она схватила первую попавшуюся юбку, натянула ее через голову и выбрала майку в тон. Юбка была милая, но майка слишком уж обычная, — получалось, верхняя половина одета чересчур просто, а нижняя — чересчур нарядно.

Глядя в зеркало, Дженна подобрала волосы и заколола их на макушке. Поморщилась и снова распустила. Истерически хихикнула. Может, часть заколоть, а часть оставить распущенными?

— Мам?

Дженна вздрогнула и виновато сгребла в кучу раскиданную одежду. Она как раз запихивала ее в шкаф, скрывая следы своей нерешительности, когда Лекси заглянула в комнату.

— Ты готова?

— Почти. — Дженна бросила взгляд на помаду, которую купила специально к этому случаю. Она все еще стояла в упаковке, потому что Дженна так и не решила, красить губы или нет. — Осталось уложить волосы. — Вверх или вниз?

— Можно я пойду раньше? Я встречаюсь с Фрейзером.

— Мы идем вместе, — категорично заявила Дженна. Похоже, выбора у нее нет, придется оставить волосы как есть. Она подхватила кардиган и спустилась по лестнице, — Я хочу с ним познакомиться.

— Мы просто приятели, — надула губы Лекси, надевая пару красивых шлепанцев. — Мы еще не подошли к стадии «знакомства с родителями».

Дженна взяла ключи и миску с клубникой.

— Это Гленмор. На острове такого размера знакомства с родителями не избежать. Здесь все встречают друг друга по пять раз на дню. — Зря распустила волосы. Теперь она выглядит фривольно, а хочет казаться сдержанной и скромной.

— Ты в норме, мам?

— Все отлично. А что может быть не так?

— Не знаю… — Лекси нахмурилась, сжимая в руке телефон. — Просто ты какая-то дерганая. Нервная. Очень странно ведешь себя со вчерашнего дня.

— Нервная? У меня нет причин нервничать!

— Ладно, успокойся. Думаю, для тебя большое событие выходить в люди вечером. Смотри, чтобы мне было за тебя не стыдно, ладно?

Дженна заперла дверь на замок. Она никак не могла избавиться от этой столичной привычки.

— Это я тебе должна сказать.

— В Лондоне такое даже представить себе невозможно — пойти на вечеринку с матерью. Просто пообещай, что бы ни случилось, ты не будешь танцевать.

Райан смотрел, как она идет к нему по песку.

Волосы разметались у нее по плечам, как в тот день, когда она приехала на остров.

Тело его сразу напряглось. Он поднес к губам бутылку пива, вспоминая поцелуй на пляже. Он не собирался целовать ее, но соблазн был слишком велик, и теперь он не мог выбросить случившееся из головы.

Почему именно эта женщина так на него влияет? И дело тут не в ее аппетитных формах — на его жизненном пути встречалось немало женщин с прекрасными телами, и ни одна не доводила его до умопомрачения. Но Дженна…

Может, все дело в ее искренней улыбке. Или в ореоле незащищенности, в том, как до боли правдиво она рассказывает о перипетиях своей жизни, тогда как другие люди навешивают на себя маску непроницаемости. Или в том, что она всегда думает о себе в последнюю очередь. Как бы то ни было, она проникла ему под кожу, да так глубоко, что уже начали звенеть тревожные колокольчики. Если его цель защитить себя, то испытывать страсть к недавно разведенной, одинокой матери с дочерью-подростком — глупее не придумаешь.