– Мебелишка так себе, – проворчала я. – Хорошо, что хоть свечки есть.

Что по-настоящему раздражало, так это свисающие гроздья паутины с застрявшими в ней мухами и противный запах сырости, щекочущий нос.

Возле печи даже дрова лежали, любезно кем-то приготовленные, но я абсолютно не имела понятия, как с этим агрегатом обращаться. Поэтому, взобравшись с ногами на лежанку и обняв колени руками, крепко задумалась о своей нелегкой судьбе. Почему-то была твердая уверенность в том, что Людки з д е с ь нет, она осталась там, в прошлом, с милым парнем по имени Андрей. Нас разбросало во времени, это как пить дать. Зачем-то провидению было угодно так сделать. Вот только зачем?

– Глупо, – проговорила я, – как же глупо получается. Я в настоящем, а Людка в прошлом. Я сижу в паре километров от родного дома, но не могу туда вернуться. Приходится сидеть и ждать, когда появится этот проклятый туман с золотыми звездочками. Как не хочется вновь в него попадать, кто б знал! А вдруг Людка уже дома? Сидит и попивает себе чаек, а я тут, в лесу, одна-одинешенька? Нет, вряд ли, она бы тоже без меня не стала возвращаться. Я-то уж хорошо знала свою подружку… Глаза слипались, мысли путались, голова сама собой клонилась вниз…

Голоса… Они сначала сливались с лесными звуками, а потом, как бы отделившись, зазвучали отчетливо, да так близко, что я от испуга подскочила как пружина.

– Ой! – моя красивая сережка осталась где-то в подушке из соломы. Я провела рукой по подушке, но так и не нащупала сережку. «Ну вот, маша-растеряша», – разозлилась я на себя. Еще бы! Это была единственная пара золотых сережек, к тому же подарок родителей.

Голоса приближались, я заметалась по избушке: нигде не было ни одной щелочки, куда можно было бы забиться. «Кого принесла нелегкая? Да еще ночью?» – мелькнуло в голове. Инстинктивно опустившись на колени, я принялась шарить руками в поисках крышки погреба. Почему-то казалось, что погреб обязательно должен быть. Так и есть! Нащупав вход в погреб, я, ломая ногти, трясущимися от страха и нетерпения руками, наконец, сдвинула крышку с места. Погреб в нашем времени действительно существовал! Мне, можно сказать, крупно повезло. Схватив спички и свечу, я спрыгнула вниз. Едва успела прикрыть над собой крышку, как в сторожку кто-то вошел, с шумом распахнув дверь.

– Проходи, Сима, проходи, – услышала я чей-то знакомый голос.

«Да что же это за де жа вю сплошное! – возмутилась я. – Тогда был Толик, а этот кто?»

– Ты хорошо все спрятал? – раздался женский голос.

«Опять эта Сима! – промелькнула мысль. – Во всех временах. Она что? На машине времени перелетает из одного времени в другое? Или это три разных Симы: одна – гадалка, другая – вот эта, женщина из сторожки, а третья – наша комендантша? Да, головоломка какая-то получается с этими Симами, ладно, послушаем, что же дальше будет». А дальше я услышала такое, отчего вся похолодела:

– Да, ты же знаешь. Они в погребе. Хочешь проверить? – сказал мужчина.

«Нет! Только не это!» – так и хотелось выкрикнуть мне. Я, оцепенев от ужаса, ждала развязки: вот они поднимают крышку погреба, вот спускаются туда, а там я, собственной персоной: «Здравствуйте, я ваша тетя»…

– Нет, зачем, пусть еще полежат, – ответил мужчина.

У меня вырвался вздох облегчения, и я, испугавшись, что его услышали, тут же закрыла рот руками.

– Симочка, дорогая, – вновь заговорил мужчина, – это же все наше, семейное. Неужели ты могла подумать, что я предам тебя? Сама знаешь, что нет.

– Да знаю, знаю, – недовольно проворчала женщина.

– Нам с тобой этого добра надолго хватит. Деньги, сама знаешь, придут и уйдут, а это останется. Отец завещал, значит, пополам.

Сима ответила не сразу:

– Жаль, в этом времени ожерельем так и не удастся попользоваться. Лет двадцать подождать надо.

– Мы же с тобой состаримся к этому времени. Зачем нам?

– Нет, братец, прадед наш не зря нам проход во времени открыл. Так что ты как хочешь, а я на полную катушку попользуюсь этим, – ответила Сима.

Мужчина недовольно крякнул и спросил:

– Как же это?

– Да вот так. Проход этот и для нас с тобой закрыться может, так отец говорил. Вот я и хочу пожить в будущем на широкую ногу.

– Так ведь нельзя двоим, – возразил мужчина, – тебе и… тебе. Да и не время еще. Отец сказал, что наследство вылежаться должно.

– Знаю я, – раздраженно отозвалась женщина. – Вот почему в бедности и живу.

Мужчина засмеялся:

– Ты и в бедности? Так ты ж при должности.

– Мне вон пятьдесят седьмой пошел, а что я в жизни видела-то?

– Брось, сеструха, какие твои годы, – сказал он, а потом встревожено добавил: – Твоя, э-э-э, вернее, ты, надеюсь, не трогала наследство?

Сима фыркнула:

– Да говорю ж тебе, нет. Я и близко сюда подходить не буду.

– Записку себе оставь, а то забудешь, – посоветовал мужчина.

– Обо мне не беспокойся, – огрызнулась она. – Ты сам лучше о девочках не забудь. С ними всё в порядке?