Шрифт:
– Я не знаю!
– Твой Учитель утверждает, что это был первый удар Сатриона. Он полагает, что оставшиеся в бестелесной форме существования сатриане хотят отомстить нам за наши подвиги. Нам и своим зрячим за все годы унижений и пыток...
– Своим зрячим?
– Конечно, ведь именно на Сатрион отправляли изгнанных матриати.
– Но, причем здесь Мийя?!
– воскликнула Данфейт.
– На Мийе расположены стратегические объекты Ассоциации.
– "Стратегические объекты"?
– Если поделить расстояние от самой дальней луны Деревы до Сайкайруса, Мийя окажется посредине. Прекрасный военный стратегический объект - один из самых крупных в нашей галактике.
– Вы храните оружие на Мийе?
– Это не только наше оружие. Это - оружие всех планет.
– Так, наемники - это люди Ассоциации?
– Не одни мы платим им за услуги. Кстати, твой отец так же отчисляет средства на их содержание. Уничтожить Мийю - значит оставить нас без одного из самых важных стратегических объектов. Прекрасная цель для тех, кто хочет начать войну.
– И Вы знаете, кто хочет ее начать?
– В том-то и дело, что нет.
– Зачем Вы рассказываете мне все это?
Пире повернулась к Данфейт и снисходительно посмотрела на нее.
– Согласно легенде, дети Амира в ходе войны не щадили никого. Никого, кроме тех, кто принадлежал им самим. Я копаюсь в твоей голове и все равно не нахожу зацепок, по которым можно было бы понять, что на самом деле произошло в тот день. Потому, я хочу чтобы ты сама заглянула в себя и ответила на вопрос: это действительно был первый удар Сатриона или просто кто-то хотел, чтобы все мы поверили в это?
Пире многозначительно улыбнулась и закрыла дверь за собой. Данфейт осела на пол и закрыла глаза. Из оцепенения ее вывел голос Кимао.
– Данфейт!
Дани открыла глаза и увидела перед собой его обеспокоенное лицо.
– С тобой все хорошо?
– Да, - ответила она, поднимаясь на ноги.
Кимао отстранился от нее и нахмурил свои брови.
– Все прочел?
– с вызовом бросила Данфейт, собирая свои вещи со стола и пакуя их в рюкзак.
– Когда ты научилась?
– Чему?
– Выставлять блокировку сознания?
Дани не без удивления посмотрела на него.
– Значит, ты не можешь меня прочесть?
– Не могу.
– Вот и славно. Хоть что-то у меня стало получаться.
– Поздравляю.
– Спасибо. Кстати, зачем ты искал меня?
– Хотел убедиться, что с тобой все хорошо.
Дани повернулась к нему и приподняла свои брови.
– Кимао, могу я задать тебе один вопрос?
– Задавай.
– Почему ты не называешь Учителя "отцом"?
Кимао нахмурил брови и внимательно посмотрел на нее.
– С чего, вдруг, тебя заинтересовали мои отношения с отцом?
Данфейт посмотрела на Кимао и отвернулась. Он не станет говорить с ней на эту тему, да и сама она не уверена, что хочет слышать правдивый ответ. Кто тот человек, что стоит рядом с ней? Пособник чужого преступления или сын, что верит в невиновность своего отца? Он не называет Учителя "отцом", в отличие от Орайи. Где кроется правда? В том, что Пире рассказала ей или в том, о чем Пире промолчала?
– Завтра вылет, пора тренироваться, - прошептала она и, накинув на плечо рюкзак, направилась к выходу.
Глава 13
Данфейт проснулась посреди ночи. Ночная рубашка прилипла к телу и простыня сбилась под ногами. Это был дурной сон, не сулящий ничего хорошего на предстоящий день. Дани повернулась на кровати и посмотрела на Эрику, спящую в нескольких метрах от нее. Даже она заметила, что с Дани что-то произошло. В рассказе Пире таился какой-то подвох. Здесь никто ничего не делает просто так. А что, если Пире пытается использовать ее? Зачем она ей? Какую ценность представляет? Кем был тот мужчина, которого она увидела? Он говорил "люблю". Словно, эти слова были адресованы ей самой. "И я люблю тебя", - хотелось ответить Данфейт. "И я люблю тебя".
Дани повернулась на бок и закрыла глаза. Три часа еще можно спокойно спать. А там... Будь, что будет...
– О-о-о, - засмеялся Йори, когда увидел Данфейт с Эрикой на трапе грузового отсека корабля.
– Кимао, посмотри на это!
Кейти вышел на помост и свесился с перил, глядя на матриати, бросающую свои сумки на пол и присаживающуюся на них.
– Ты вообще спала сегодня или как?
– Или как...
– ответила Дани, потирая распухшие веки.
Она была не просто уставшей, она выглядела изможденной. Что-то снедало ее изнутри и высасывало саму жизнь из ее молодого тела. Ее молчание, когда он пытался мысленно обратиться к ней, лишь принуждало его опустить свои руки и отстраниться. Захочет, сама расскажет, что произошло.