Сидящий в очередной засаде Черныш слышал, как переговариваются горожане. Обсуждали туман, зловещие знамения и быстро расползающиеся слухи о черном колдовстве. Однако пока мало кто знал, что и где случилось. Какой-то неведомый инстинкт тянул ротозеев к причалу.

Туман рассеивался.

Черныш выбрался наружу и влился в колонну зевак, шествующую в сторону нечистых вод Бормо-фьорда. Манифестация со стороны выглядела довольно грозно.

Помимо собственно варваров, Черныш заметил тут людей, гномов, орков и эльфов – из той странствующей братии, что ненадолго остановилась в столице Диккарии по некой надобности. Поэтому дроу не чувствовал себя белой вороной. Скорее, очень грязной, однако это как раз и не выделяло его из массы.

Протиснуться к переднему краю событий оказалось не так-то легко. Варвары и все прочие стояли плотными рядами. Черныш немного попрыгал, стараясь разглядеть хоть что-нибудь впереди, но понял, что от этого толку мало. Нужно было искать другой путь – и нашелся он вскорости. Распихивая ротозеев, к месту происшествия прибыл бургомистр со свитой. Пользуясь естественным волнением в толпе, дроу проскользнул в первую попавшуюся брешь и добрался до пирамиды пустых бочек, что высилась возле столба. Ее уже облюбовали местные подростки, но Чернышу удалось-таки отвоевать себе местечко.

«Отличный вид, – подумал дроу, – посмотрим!»

«Ну и ну…» – добавил он мысленно через минуту, глядя на пустой драккар, врезавшийся в пирс.

Глаза Черныша выкатились на лоб – до того леденящей кровь была картинка.

А стихийно образовавшая комиссия по расследованию уже успела сунуть нос в корабль и нашла среди обломков оружия, скамей и обрывков кланового имущества одного живого. Не замеченный раньше и погребенный под хламом, раненый дружинник не мог даже подать сигнал бедствия.

Когда бургомистр Рыгус-Крока Барас Справедливый склонил над бульклингом свое монументальное лицо, тот назвал его мамулечкой.

– Что он помнит? Что знает? – прорычал бургомистр, нервно переминаясь с ноги на ногу.

Хотя туман рассеялся и выглянуло солнце, он чувствовал себя не слишком уютно рядом с окровавленным драккаром.

Эшвах Разумник, сидевший на корточках возле раненого моряка, повернул голову.

– Сейчас рано спрашивать, – сказал помощник градоначальника. – Ему нужен лекарь, иначе кранты. Кто-то хорошо обработал бедолагу.

Результат такой обработки видели все. Одежда бульклинга и кольчуга превратились в тряпки, покрытые запекшейся кровью и лоскутами кожи. Чья-то здоровенная длань (с когтями-бритвами) прошлась по туловищу наискосок, оставив в плоти три глубоких борозды. Края борозд светились вывернувшимся желтоватым жиром.

И тут толпа, у которой сдали нервы, начала голосить:

– Зло витает здесь!

– Страх и ужас близится!

– Все, нам каюк!

– Зло! Чур меня!

– Братья, спасайся, кто может!

– Правильно! Город проклят!

– О боги, дайте сил!

Барас сжал громадные кулаки и повернулся к ротозеям:

– А ну, всем молчать! – Когда-то он был кормчим на драккаре и отлично натренировал глотку в борьбе с грохотом, что порождает ураган.

Жизненный и управленческий опыт бургомистра показывал, что иногда умение повергать толпу своим ревом на колени очень полезно.

Правда, на колени суеверные туземцы не упали, но уши им прижать пришлось. Пряча глаза, варвары в передних рядах смущенно шаркали ножками. Другие делали вид, что любуются чайками, хотя тех видно не было – птицы не отошли от колдовства, коим угостила их злая Дрянелла, и до сей поры валялись в полуобмороке. Гости столицы пытались показать, что их тут нет вовсе. Короче, не было в окрестностях живого существа, на которого бы не подействовал голос Справедливого.

– Не потерплю беспорядка! – Барас воздел к небу кулак. – Вы что, драккаров не видели никогда, болваны? Все немедленно заткнулись, иначе кое-кому придется отвечать за препятствование в работе городской управы. Я лично упрячу смутьяна в холодную! Ясно?

Разношерстный народ безмолвствовал. Даже подростки, не способные и пяти минут держать рот на замке, предпочли не испытывать судьбу.

– Он умирает, – заметил Эшвах, прерывая идиллию. – Если не поторопимся, уже никогда не узнаем, что случилось…

Бургомистр потер нос в поисках удачных мыслей. Конечно, раненому нужен был костоправ, вот только где его взять? Порой Справедливый ужасно тупил – и чем больше народа смотрело на него в этот момент, тем мыслительный процесс сильнее буксовал.

– Ну, граждане дорогие, расступись!

Голос Пнилла Бычье Сердце пролетел над головами, и те сразу принялись вращаться. Ну вот, сам король пожаловал, значит, теперь можно не бояться. Пнилл устоит против любой холеры, если та вздумает выкобениваться. Не зря ведь выбирали.