Шрифт:
Паладин даже не посмотрел на девушку. Ее бы «просто отослали за реку»!
Чистота была огорожена от города невысокой каменной стеной и представляла из себя приземистые бараки да небольшой плац, где и пришлось мокнуть Ладомару. За ее воротами неторопливо жил равнодушный к горю южанина Златодол. Таната с опущенной головой шла чуть позади паладина, а впереди, рассеянно поглядывая по сторонам, неспешно вел вороного коня нежданный «спаситель».
Ладомар пытался смирить гнев, и найти выход из сложившейся ситуации, но то и дело скатывался к злобным мыслям о несправедливости происходящего. Нужно было думать о том, как вытащить Старра, а в голову лезли только неразборчивые и непременно агрессивные образы.
На усиливающийся гомон паладин обратил внимание только когда вышел из ворот Чистоты. Площадь перед низенькой стеной была заполнена черными всадниками. Не рыцари, и не простые странники. Легкий кожаный доспех, пики у седла, узкие сабли на поясах и вышитый напротив сердца крест, будто мишень для противника.
– Лихие, это Ладомир, – хмыкнул незнакомец, неопределенно махнул рукой и вскочил на коня. Погладив животное по шее, он задорно сверкнул белоснежной улыбкой. – Ладомир, это Лихие.
Молодой паренек в легком шлеме подвел к паладину и Танате оседланных коней.
– Нам предстоит долгий путь, приятель. Меня можешь звать Разящий. Танату я знаю, – «спаситель» привстал в стременах и махнул рукой, в тот же миг вся черная конница пришла в движение. Лихие с молодецким присвистом стали покидать площадь.
Ладомар вскарабкался на коня, и, не дожидаясь Танаты, последовал за Разящим.
– Я хочу узнать судьбу моего друга! – глухо проговорил паладин.
– Отправят за Большую. Увы, ничего тут не поделать. Я бы, конечно, и тебя сослал, друг мой, но приказ Шамана – доставить в целости и сохранности.
– Что значит «отправят за Большую»? – вновь стал свирепеть Ладомар.
Командир Лихих даже не обернулся, опять неопределенно взмахнул рукой, покачнулся в седле и ответил:
– Это значит, что его вывезут за пределы страны и запретят возвращаться. Все очень просто, приятель!
– Да что за глупость-то? Что он сделал-то? – возмутился паладин.
Таната зарделась, и Ладомар едва удержался от едкого комментария.
– Нарушил закон, воин. У нас здесь Анхор, а не варварский юг, – жестко отчеканил Разящий. – Здесь никого не интересует, знаешь ты законы или нет. Нарушил – придется отвечать, кем бы ты ни был.
Спустя паузу всадник, нехотя, продолжил:
– Хотя, конечно, я готов признать, что чересчур серьезно его… Но это все из-за того, что замешан рыцарь Ордена. Я не уверен, что Танату ожидает судьба помягче. Я б выслал обоих. Но это уже решать Шаману.
– Шаману? – не понял Ладомар. Разящий уже второй раз упомянул это имя.
– Шаману, – как само собой разумеющее повторил тот.
– Это один из Верховных Рыцарей, – очень тихо произнесла девушка.
– Да о чем это я… – вдруг опомнился паладин. – Есть ли возможность как-то отменить высылку Старра? Я клянусь, что найду, чем отплатить!
– Да ты и так уже с потрохами принадлежишь Братству, фантазер, – обернулся Разящий и широко улыбнулся. – Большего с тебя уже не выжать. Спросишь у Шамана, хотя скажу тебе честно, у него пунктик по законам.
Ладомар промолчал. Значит судьбу Старра он пока изменить не сможет. Осталось лишь попытаться убедить «Шамана» в том, что нельзя за такую мелочь ставить людей вне закона.
Как-то незаметно паладин оказался в самом центре отряда. То тут, то там слышался смех, да колкие солдатские подтрунивания друг над другом. Попадающиеся по дороге горожане с почтением и улыбками прижимались ближе к стенам домов. Восторженная детвора бежала рядом с гордыми всадниками, а из окон высовывались люди и провожали восхищенными взорами неторопливый эскадрон Лихих. Вдруг откуда-то из головы отряда раздался звонкий голос:
Вольную дорогой, чистым полюшком Едем мы, ох едем далеко. Далеко от дома – малой родины, Там, где сердцу вольному легко.Следом за запевалой громыхнули все Лихие:
Ждут родные дома нас с победою, Эх, браток, в бою не подведи, Берегись, ох, берегись, как следует. Не останься в поле у реки. Вольная дорога прямо от порога, До последних дней, что нам позволено пройти. Командир, ты с нами? Смелый воевода, Ратную дорогу славной смертью заверши. Эх, война, зачем ты с нами борешься? Все равно победа не твоя! Ни заклятья, ни стрела не справятся, Не возьмут анхорского коня. А что всадник? Все мы люди смертные. Я умру, но мы продолжим путь, Только не забудьте братья верные, Сообщите дому моему… Вольная дорога прямо от порога, До последних дней, что нам позволено пройти. Командир, ты с нами? Смелый воевода, Ратную дорогу славной смертью заверши. [1]1
(с) стих Алексея Погуляя.
В другой момент Ладомар восхитился бы песне, однако сейчас все его мысли кружились вокруг оставшегося в Чистоте Старра.
– Все будет хорошо, – рядом вновь оказалась Таната. Красивое лицо девушки было отмечено тенью грусти. – Там, за Большой, может быть, даже лучше чем у нас… Все будет хорошо…
Паладин фыркнул и поморщился.
– Я виновата, воин, я знаю… – неожиданно жестко произнесла она. – Но… Он был таким… Я не смогла удержаться… Кто он? Откуда?
– За что вас взяли? – проигнорировал ее вопросы паладин. – В чем же ваш грех?!