Браун умолк. Ему очень не хотелось, чтобы имя Хеллен трепали на Боу-стрит, не хотелось упоминать ее подругу и работодательницу. Он был законопослушным гражданином, но, как и любой горожанин, не доверял сыщикам. Бросив извиняющийся взгляд на лорда Хэркинга, он закончил свой доклад последним сообщением:

— Я не придаю этому большого значения, но молодая французская вдова хотела поговорить с капитаном Эндикоттом по личному делу.

Гарри изучал свои ногти.

— По поводу работы за игорным столом? — осведомился Рорк.

— Нет, нет. Когда я упомянул о школе, она спросила о месте учительницы.

— Значит, она пришла не ради места в казино или школе?

— Нет. Как я уже сказал, у нее было личное дело. Я дал ей ваш адрес.

— Она сюда не заходила. Молодая?

— Полагаю, лет двадцать.

— Красивая?

— Очень.

— Вероятно, одна из бывших любовниц Эндикотта пытается вытянуть из него деньги.

Гарри понял, что этот человек ему ненавистен.

Когда Рорк отложил лист, не сделав никаких записей, Гарри и Браун, затаившие дыхание, наконец расслабились. И напрасно. Детектив показал, что заслуженно пользуется доверием лорда Карда: он не упустил ни одной детали.

— Я полагал, что клуб станет школой для работающих женщин, а не учебным заведением для молодых леди. Почему ваша французская вдова решила, что воспитанницам потребуются уроки французского языка?

Браун вздохнул. Он понял, что дело осложняется. Однако не мог подвести того, кто платит ему жалованье.

— Она предложила учить их шитью. Она портниха.

Если б у Рорка были собачьи уши, они бы навострились.

— Не та ли это портниха, к которой столь внезапно и столь выгодно для себя устроилась мисс Хеллен Петтигру?

Поправив очки, Браун нехотя кивнул.

— Слушайте, прямо-таки мистическое совпадение, даже мурашки побежали. Эзра, мисс Петтигру, красивая портниха, которая ищет Джека Эндикотта, и все это в один день, и все как-то связано между собой. К тому же всем известно, что Эндикотт разыскивает девушку, мать которой была портнихой и могла знать Эзру, а также иметь в Лондоне подругу. Молли Годфри приезжала в Лондон, чтобы забрать из банка деньги. Все это нам известно, осталось выяснить, где Молли останавливалась и кто присматривал за маленькой девочкой. А еще хотелось бы знать, когда миссис Петтигру вернется в Лондон.

— Понятия не имею. Она не сказала.

— Не важно. Красивую француженку разыскать нетрудно. Полагаю, вы знаете ее имя?

Браун притворился, что ищет в своих записях.

— Мадам Дениз Лекарт. Может, вы знаете о ней?

Все в Лондоне, кто умел читать и слушать болтовню, знали о ней. Рорк опять взглянул на лорда Хэркинга, и тот почувствовал, как теплеют его проклятые щеки.

— Я встретил ее в «Красном и черном», когда зашел повидаться с Джеком Эндикоттом. Я хотел, чтобы он помог найти моего зятя. Мы ведь были школьными товарищами.

— Счастливец, — ответил Рорк.

Вряд ли он имел в виду учебу вместе с Джеком.

— Я тоже так думаю. Леди очаровательна. — Гарри сделал ударение на слове «леди».

— Это еще не доказано, что именно она настоящая леди, она ведь просто искала место и Эндикотта.

— Чушь! Вы хватаетесь за соломинку, потому что зашли в тупик. У мадам Лекарт короткие вьющиеся черные волосы. А леди Шарлотта — блондинка с прямыми волосами.

— Как и Куини Деннис, которую мы разыскиваем в настоящее время, — прибавил Браун, не давая Рорку возможности обвинить его в невнимательности.

Сыщик отбросил их замечания.

— Волосы можно перекрасить, отрезать, завить. У вашей подруги глаза голубые? — спросил он лорда Хэркинга. — Их цвет изменить невозможно.

Гарри не успел ответить, вместо него это сделал Браун:

— Да. Но у нее глаза намного красивее, чем у матери ребенка, изображенной на портрете, предыдущей леди Кард, или ее кузины, нынешней миссис Эндикотт.

— Я знаком с миссис Эндикотт, у нее исключительно красивые глаза, так что я должен увидеть француженку.

«Ни в коем случае», — подумал Гарри.

— Сейчас трудно сказать, — продолжал Рорк, — как мог измениться оттенок глаз маленькой Лотти.

— Да, но у мадам есть родинка в уголке рта, — торжествующе добавил Браун.

Гарри не счел нужным упомянуть, что очаровательная родинка часто меняет свое положение. Он встал, чтобы попрощаться.

— Мы напрасно теряем драгоценное время. Лучше потратить его на решение моего дела. Мадам Лекарт не имеет к этому никакого отношения, иначе бы она давно объявилась, вернувшись из Франции.