Шрифт:
— Большое спасибо, генерал, — тепло поблагодарила Алина.
Едва дверь за молодыми людьми закрылась, денщик доложил Роте, что из разведывательной вылазки только что прибыл сотник Ханкилдеев.
— Отлично! Вундербар! Давай его сюда! — вскричал Роте, давно ожидавший свежих новостей.
Только когда Ханкилдеев был уже в дверях, генерал спохватился: он так и не убрал со стола «Сидоровку». Но суетиться, мельтешить и прятать водку в стол на глазах у подчиненного было несолидно. Поэтому Роте сделал приглашающий жест:
— Садись, сотник. Выпей с дороги. Устал, небось, и жажда мучает?
Ханкилдеев оценил приглашение по достоинству и отказываться не стал.
Выпили.
— Ну рассказывай, сотник, что там творится, — велел Роте.
— Ерунда всякая творится, господин генерал, — доложил Ханкилдеев. — Все холмы к северу заняты мутантами. Очевидно, стаи прошли через Лиманск. Заходили к нам в тыл. Псы, ракопауки, носороги и обезьяны. Но какой-то организации, как при нападении на Базу, я не заметил. Сидят, ждут. Я приказал снайперу снять парочку обезьян с дальнего расстояния. Получилось. Я предполагал, что после этого мутанты попробуют нас атаковать, но они только отползли из простреливаемого квадрата.
— Занятно, занятно, — пробормотал Роте. — Ну что же, поскольку мы не знаем, как долго эта благодать продлится, будем действовать быстро. Поднимаем ребят, выходим на простор. Боевая задача — истребить как можно больше уродов, пока они не опомнились. Ферштейн? Ну прими еще на посошок, и за дело!
«Пожалуй, с водкой я переборщил, — подумал генерал, проводив Ханкилдеева. — Вроде, и выпил немного: две стопки с ребятами, две — с Вараном. Но в ушах уже звенит и настроение расслабленное — делать ничего не хочется. Тем более переться на холмы и командовать… Похоже, старым становлюсь. Нет, все, баста, надо заканчивать эту… э-э-э… бодягу. Тяжко в Припяти — сразу видно, нехорошее место… Хоть на свежем воздухе оклемаюсь…»
В высокие окна актового зала внезапно брызнуло солнце — редкий случай в Зоне. В золотых лучах заплясали сотни пылинок, а на генерала внезапно напал чих — он чихал и чихал, не меньше дюжины раз подряд, пока наконец не смог остановиться и утереть слезы.
«Scheisse! Was ist loss? — подумал он и тут же мысленно перевел сам себя на русский: — Вот дерьмо! Что за притча?»
И тут услышал у себя за спиной песню. Звонкий молодой голос беззаботно выводил:
Eins, zwei — Polizei. Drei, vier — Offizier. F"unf, sechs — Alte Hex. Sieben, acht — Gute Nacht! Neun, zehn — schlafen gehen. Elf, zw"olf — kommen Wolf, Achtzehn, neunzehn, zwanzig — Die Franzosen zogen nach Danzig. Danzig fing an zu brennen. Die Franzosen fingen an zu rennen. Ohne Strumpf und ohne Schuh Rannten sie nach Frankreich zu. [2]2
Один, два — полицейский. Три, четыре — офицер. Пять, шесть — старая ведьма. Семь-восемь — спокойной ночи! Девять, десять — идем спать. Одиннадцать, двенадцать — приходят волки. Восемнадцать, девятнадцать, двадцать — французы напали на Данциг. Данциг начал гореть. Французы оттуда убежали. Без чулок и без ботинок они убежали обратно во Францию. (Немецкая детская считалка.)
Роте выхватил пистолет из кобуры, резко повернулся на голос, но солнечный свет ударил ему в глаза, и сквозь слезную пелену он лишь с большим трудом смог разглядеть щуплую темную фигуру у окна. Пришелец терпеливо дождался, когда генерал прочихается и проморгается, и только потом заговорил:
— Guten Tag, David! Die Sonnenwende grusst dich!
Abel, Babel, G"anseschnabel, wieviel Kinder willst Du haben: Ein, zwei, drei, vier? [3]3
Здравствуй, Давид! Солнцестояние приветствует тебя! Абель-Бабель-Гусиный нос, сколько детей ты хочешь: одного, двух, троих, четверых? (Немецкая детская считалка.)
— Здравствуй, белая горячка! — отозвался Давид по-русски, пытаясь скрыть замешательство. — Интересно, что такое Сидорович в водку подмешивает, если с четырех стопок так вставляет?
Пришелец рассмеялся и ответил тоже по-русски:
— Ну зачем вы так, Давид Маркович? Сидорович — честный человек и порядочный торговец. А я вовсе не белая горячка. Я действительно пришел к вам от «Солнцестояния» с очень интересным предложением. Просто решил обставить свое появление поэффектнее, чтобы меня не выгнали с порога. Ну что, вам ведь теперь не хочется меня прогонять?
— Не знаю еще, — проворчал Роте, пряча пистолет. — Я вообще-то шуток не люблю, а шутников — тем более. Но садись, раз пришел. Выпить хочешь?
— Нет, благодарю. — Пришелец улыбнулся.
Теперь Давид мог спокойно рассмотреть его. Посланник «Солнцестояния» выглядел совсем юным, однако элитный комбинезон с экзоскелетом подтверждал — перед генералом стоял не рядовой сталкер. Темноволосый и темноглазый с тонкими чертами лица визитер неожиданно напомнил Давиду его собственные детские фотографии.
«Обрабатывают, — догадался генерал. — Ловчат. В доверие втираются. Что ж, посмотрим, кто из нас ловчее будет».
— Не пьешь? Правильно. Я сейчас тоже эту допью и брошу, — процитировал он старинный советский фильм для поднятия боевого духа. — Ну раз не пьешь, говори, зачем пришел.
О «Солнцестоянии» Роте слышал всего пару раз, но не придавал большого значения: еще одна религия в Зоне, эка невидаль. Здесь, где смерть приходит неожиданно и часто, люди готовы пенькам молится.