Шрифт:
Наклонившись, Эбби взглянула на лапы Клеппи. Они были грязными.
Через двойные стеклянные двери она взглянула в сад. На забор. Туда, где она рыла канаву, чтобы протянуть металлическую сетку. Вдоль забора лежало много выкопанной земли. Хорошее место зарыть что-нибудь. Выкопанная земля была раскидана по траве во многих местах. У Клеппи был большой выбор места для захоронения краденого имущества.
— Ты дурачишь меня, — сказал Филип, догадавшись о том, что произошло. — Ты хочешь, чтобы я раскопал всю эту землю?
— Нет. — Все, хватит! Эбби словно очнулась от страшного сна. — Я найду твой кошелек, — сказала она Филипу. — И отдам тебе утром.
— Чистым.
— Чистым, — бросила она. — Конечно.
— Я не виноват, что эта тупая со…
— Нет, не виноват, — сказала она, обрывая его на полуслове.
Филип никогда не был виноват.
Эбби копала землю.
Ей следовало копать и думать, но она лишь копала. Казалось, все мысли исчезли из ее головы. Голова стала пустой и совершенно чистой.
Что случилось? Все, что она выработала в себе за последние десять лет, вдруг превратилось в… ничто.
Она перебирала мягкую землю, неспешно и методично. Ей следовало бы надеть рабочие перчатки. Она надевала перчатки, когда устанавливала под забором сетку. Но ведь она делала это для того, чтобы не испортить маникюр. Это было тогда, когда она собиралась выйти замуж.
Эта мысль испугала ее. Усевшись на корточки, Эбби в ужасе спросила себя: «Неужели я могла подумать такое? Разве сейчас я не собираюсь выйти замуж?»
Ее свадебное платье. Она два года вышивала его. Там две тысячи бисеринок.
К ним придут двести тридцать гостей. Люди приедут из Англии. Некоторые уже приехали. Ее свободная комната уже была наполнена подарками.
Ей придется тогда отдать назад лапшерезку…
Внезапно глаза ее наполнились слезами. Она не сможет это сделать. Протянуть Раффу лапшерезку и сказать: «Вот, возьми обратно, я не могу принять ее — я не выхожу замуж».
Но почему именно его подарок был для нее таким ценным?
Она знала почему. Она знала…
Эбби вытащила руку из земли, и в глубине ямки показался кусочек кожи. Эбби сначала взглянула на свои испачканные пальцы с испорченным маникюром, а затем — на кошелек Филипа.
— Клеппи! — позвала она. — Я нашла его. Ты не хочешь вылизать этот кошелек? Клеппи?
«Наверное, пес уже лежит на моей кровати», — подумала она. Услышит ли он, как она его зовет?
— Клеппи? — Вымыв руки, она вошла в дом.
Клеппи нигде не было. Где он мог спрятаться? В каких местах? Его не было в доме.
Передняя дверь была закрыта. Он вряд ли мог открыть ее и выскользнуть на улицу. Он был умным псом, но…
Она вспомнила. Дверь была открыта все время, пока они с Филипом разговаривали. Сердце ее упало. Ей надо было проверить, закрыта ли дверь. Но она была слишком занята своими собственными дурацкими переживаниями, своими сомнениями насчет свадьбы.
И Клеппи пропал.
Глава 8
Эбби перерыла весь дом. Затем, расширив поиски, вышла к машине. Как далеко он мог уйти — за полчаса? И даже больше? Как долго она сидела в саду, мучительно думая о том, что ей делать со своей жизнью?
И каким образом собака могла заставить ее задать себе этот вопрос?
Ей хотелось поднять на ноги весь город, заставить всех искать ее пса, но даже ее друзья… Если она разбудит их среди ночи и скажет: «Пожалуйста, помогите найти мою собаку!» — они посчитают ее сумасшедшей.
Только Сара не сочтет ее сумасшедшей. Или Рафф.
Ее друзья…
Она вспомнила о друзьях детства, которые окружали ее, когда она была подростком. Они все отвернулись от нее, когда она стала считаться девушкой Филипа. Партнером Филипа. И его женой?
Сколько лет она просто двигалась вперед, не зная куда… Или туда, куда указывал ей Филип. И теперь к кому она обратится за помощью в случае беды?
Она знала к кому.
Патрульная машина Раффа остановилась возле ее дома через десять минут после звонка. С включенными проблесковыми маячками. Он вышел из машины — брутальный полицейский ростом почти шесть футов, в полной экипировке, готовый к действию.
Эбби уже ждала его. В темноте. Она не хотела будить соседей. Фары осветили улицу, и занавески в окнах соседних домов зашевелились.