— Ваш мир почти мертв, — неожиданно сказал Эрик.

— Да. Почему так считаешь ты? — внимательно посмотрел на него Коста.

— У вас даже музыки живой не осталось… На той Земле, где сейчас живу я, она есть. И она зовет к небу.

Он помолчал и продекламировал:

— Да, у нас такого уже давно не поют… — впервые за весь разговор в голосе Косты появилась горечь.

Что он имел в виду, говоря о другой Терре? Нет, Крылатый и раньше допускал вероятность существования других миров, как полностью отличных от его родного, так и похожих на него до мелочей. Но как же странно было не допускать, не подозревать, а знать точно! Как же удивительно оказалось — ощущать настоящее, чувствовать мироустройство не так, как привычно, зашоренно, предвзято и стереотипно, а по-живому. Зная, что и почему происходит, к чему приводят те или иные события, чего надо избегать, а к чему — стремиться…

Нет, пожалуй, он все-таки завидовал Эрику. Но никогда бы в этом не признался. Да и предчувствовал — цена слишком велика для него. Возможно, она слишком велика даже для Эрика. Хотя тот, конечно, тоже ни за что не признался бы.

Они остановились возле пруда. Налетел легкий ветерок, приятно обвевая лицо. У противоположного берега крякали жирные утки, однако к стоявшим у самой воды собеседникам за подачками подплыть почему-то не осмелились.

— Почему ты все-таки здесь? — спросил Крылатый. — Ведь время еще не настало?

— Не настало, — подтвердил Палач. — Я ощутил, что так надо. Ваш Закон пока не перешел грань, но очень недалек от этого.

— Что такое Закон?

— Это та тварь, которая отдает тебе приказы.

Мир рухнул. В одно мгновение, как карточный домик под порывом ветра. То, что Коста всегда считал незыблемым и верным, надежным, как само Мироздание, оказалось миражом, мороком, прикрывающим то, борьбе с чем Крылатый посвятил всю свою жизнь.

Нет, сейчас Эрик ничего не показывал ему. Но Коста учился быстро, очень быстро — и что-то успел перенять в те краткие мгновения, когда видел мозаику целиком. Сейчас оказалось достаточным всего лишь поменять плюс на минус, чтобы пазл сложился. Теперь все стало ясно. Хотя нет, не все, конечно, — но основное он понял. Прочее же станет ясным позднее, когда он в спокойной обстановке все обдумает, проанализирует и сделает выводы. И кому-то эти выводы очень, очень не понравятся.

Пока же — надо узнать ответ на главный вопрос. Узнать у того единственного, кто может его дать.

— Как ее можно уничтожить? — совершенно безэмоционально поинтересовался Коста.

— Пока она еще нужна, — не менее спокойно ответил Эрик.

— Сдерживающий фактор? — уточнил Крылатый.

— Именно, — кивнул Палач. — Устранить сейчас — случится апокалипсис.

— Оставить, как есть?

— Тоже не выход.

— Вода камень точит… — неожиданно усмехнулся Коста, поговорка в его устах звучала странно.

Эрик остановился и обернулся, Крылатый ощутил на себе взгляд скрытых тьмой глаз и продолжил:

— Он говорил, что я меч в его руке. Бывает ли, что меч проворачивается в скользкой от крови ладони?..

— Бывает, — усмехнулся Палач.

Коста коротко кивнул.

— Пока, думаю, достаточно. — Эрик отступил на шаг. — Мы еще встретимся.

И растворился в воздухе.

Над горизонтом поднималось солнце, когда Коста глубоко вздохнул, выключил комп и откинулся назад, на спину, расправляя крылья и накрывая ими почти весь пол. Он давно понял, что аналитические программы несовершенны, но также подозревал, что всего не могут дать и погружение в себя, медитация, собственный анализ. Понял давно — и, поняв, стал сочетать. Это всегда давало результат.

Так и сейчас.

Теперь он знал почти все. И в то же время понимал — открывать свое знание нельзя, он все еще принадлежит Закону, и Кейтаро-дону в любой миг может оборвать нить его жизни. И оборвет, едва поймет, что цепной убийца сорвался с поводка и больше не будет послушной марионеткой в руках кукловода. Была возможность открыться Теодору — но, хорошенько все обдумав, Крылатый решил этого не делать. Он не сомневался, что немец на данный момент не представлял, чему служит, но не был уверен, что тот сумеет осознать. Признать факты — да, но Теодор слишком прямолинеен, а порой — чрезмерно самоуверен, с него станется найти каким-то чудом Кейтаро и спросить напрямую. А это погубит и самого Теодора, и Косту заодно.

Нет, пока раскрываться нельзя. Никто не должен знать, даже догадываться! Крылатый будет делать вид, что все по-прежнему. Пока он связан принадлежностью Закону — можно только готовиться. Но это только пока.

Коста знал: Эрик еще вернется. Слишком многое осталось несказанным, слишком многое повисло в воздухе, потому что еще не пришло время. Но время придет.

Время придет!