— Думаешь, удивлюсь еще больше?

— Уверен.

Поднявшись, Матвей вновь посмотрел на меня, подумал и направился к выходу.

— Наконец вы закончили, — сказала Дуняша, опуская на стол поднос, заполненный различными тарелками. — Ведь остынет — потом грей заново, — продолжала она, раскладывая тарелки по столу. — Ешь давай, а я посмотрю на такого героя.

— Да уж, герой, — проворчал я, отправляя в рот ложку с чем-то изумительно вкусным, приготовленным, скорее всего, из мяса.

— А что — нет? Раньше над жертвами шутки волчиц посмеивались. Теперь же над ними не просто смеются, а ржут до потери сознания.

— И много ты таких словечек знаешь?

— Еще больше, чем папа. У прадеда специально выспрашивала. Уж больно они чудные и интересные.

— Жалко девчонок: из-за словесной ошибки Арны они были вынуждены делать то, чего им совсем не хотелось.

— Вот еще. Мне Лира недавно зов[14] посылала, про тебя спрашивала. Мы с ней немного посплетничали. Секретов тебе не открою, но скажу, что волчицы очень довольны, как им вышла боком их шутка.

— Даже так?

— Так. А с кем же им еще общаться? С охотниками — так почти у каждого жена есть. Несколько раз пытались со смертниками отношения наладить — так не получается. Большинство смотрит на них, как на магинь и удачливых охотниц, каждый стремится использовать, под себя подмять — я не в смысле постели говорю. Вот, наверно, поэтому такую шутку и придумали.

Блин. Фрейда на них нет.

— А замуж выйти не пробовали? Неужели парней стоящих не найдут?

— Найти-то найдут, только с охотой придется завязывать. Не терпит погань счастья женского, все извести норовит, — сказала Дуняша, наливая мне пива.

Легкие отношения тут не в моде. Не приживаются. Интересно, а почему?

— Будут данные — поймешь, а сейчас сползай с расслабона: неприятности нашей задницей чую.

Поднимаю голову — и утыкаюсь в горящие ненавистью глаза хорька, вернувшегося со своей гоп-компанией. Как говорится, вечер перестает быть томным. Прокачиваю быстренько компанию. Семь рыл, лет по двадцать пять-тридцать, рослые, широкоплечие, недоеданием в детстве не страдали. На поясах — короткие мечи или кинжалы. Один вдобавок носит плащ и берет голубого цвета. Наверняка это не знак его сексуальных пристрастий, а символ какой-то школы магии. Черт, как мало я успел узнать — не могли эти уроды заинтересоваться мной месяца через два или три? Не отвлекаться, дальше: на ладонях у двух организмов и хорька — мозоли. Явно увлекаются местным вариантом кендо. Самые опасные — «голубок», двое мозолистых и хорек. Если что случится, придется им уделить особое внимание. Почему они мной так заинтересовались? На мне обычная для этих мест одежда — не охотника, конечно, но так одеваются многие, знак «враг народа» не висит, нюансов моего появления в Арланде они наверняка не знают, иначе уставились бы так сразу, а не после возвращения со двора. Стоп. Двор. Конюшня. Теперь ситуация более ясна. Заводила-хорек узнал о драке, принадлежащему простому серву. В его понимании — это тяжкое оскорбление. Сам наверняка на коняжке приехал. Какой позор для потомка благородного рода. Наследник — на коне, серв — на драке. Предки наверняка в гробах вертятся, как компас на Северном полюсе.

— Быстро ты, Влад, все смел. Сейчас с кухни добавку принесу, — сказала Дуняша, собирая опустевшую посуду на поднос.

Действительно, не заметил, как все подчистил, а проглот-желудок требует еще. На вот пива, потерпи немного.

— Девка, ты куда? А нас обслужить за столом и в постельке или ты только грязных сервов так обхаживаешь?

Оценка обстановки. Один мозолистый встал на пути Дуняши, остальные подбадривают и дают разные советы.

— Что, девка, не привыкла обслуживать господ? Ничего, неопытные шлюхи мне нравятся. Я многому тебя научу, — включился в развлечение «голубок», вставая с лавки.

Еще один любитель комиссарского тела. А я думал, чем буду за драка расплачиваться. Да какой к черту это бонус. Компашка весело ржет и посматривает при этом на меня. Что самое интересное, все разговоры в зале затихли, и остальные уставились на происходящее. Нет, неправильно. В основном они смотрят на мое бренное тело. Даже Яр не соизволил оторвать задницу от стены и приступить к своим обязанностям — стоит и молча буравит меня глазами. Матвея на горизонте не наблюдается. Абу пытается встать, но собутыльники усаживают его обратно. Как много я еще не знаю и не понимаю. Ладно, включаюсь в развлечение, но по-своему. Матвей говорил, что для магии нужно время, и сталь у них есть. Для начала сократим дистанцию. Я не придурок, чтобы бросаться на этих уродов с криком «Всех убью — один останусь!». Наверняка потом и другие подключатся к веселью на моей стороне. Тот же Яр.

— Господа, зачем шуметь? Все можно решить полюбовно, — ласково говорю я, делая пару шагов. — Мы обо всем договоримся.

Легкое недоумение на окружающих мордах. Еще два шага. Главное — не дать им времени и пространства для вытягивания из ножен всякой острой гадости. Ну не люблю я стали в своем организме. А магия — да пошло оно все. Хоть узнаю, что это такое. Так, лавки длинные и широкие, помешают сразу встать.

— Любезный, девушка вас обслужит по самому высокому классу, — это уже «голубку», придерживавшему Дуняшу за руки.

Когда только успел проказник. Валить тебя буду первым. Вот и стол с компашкой, нашедшей себе приключения.

— Сестренка, золотой с человека как, нормально будет? Я сейчас их пересчитаю, и они расплатятся. Иди наверх, постель приготовь.

Складываю руки на груди и выставляю немного левую ногу вперед. Общий ступор. Возмущенная мордашка Дуняши. Перекошенное яростью лицо «голубка»: с чего бы это? Четверо слева, трое справа. Хватит.

Голубок получает ребром ладони по горлышку. Не будешь всякие гадости колдовать. Доворот корпуса, вынос бедра — и мозолистый, стоящий на пути Дуняшки, насаживается яйцами на мою ногу. Стопу на пол, поворот, толчок — и Дуняшу уносит в проход подальше от места веселухи. Перекат спиной через стол — и успевший подняться хорек получает кошачьей лапой по глазам. Выбыл на время — значит, навсегда. Встаем на ноги, шаг вперед и в сторону, разворот… Вовремя: один из шестерок хорька, отличающийся изрядным весом, встав на лавку, прыгает на меня своей тушей, мечтая страстно сжать в объятьях. Знаем, проходили. Нырок, правое колено и ладонь уперты в пол. Подбородок прижат к груди. Счастливого полета и приземления на соседний стол, противный, — я привык падать, обнимаемый руками девушки, и не спиной на лавку, а в постель. Поднимаю голову. Черт, все сидят. Зрители, блин. Дальше. Второй мозолистый быстро приближается сбоку. На лице написано страстное намерение отвесить пинка моему телу. Заявляю, я решительно против. Встаем с поворотом, стопа блокирует ногу хулигана, подшаг, руки на плечи — и мой лоб превращает нос неудачника в кашу. Вот такой я волшебник. Остались два шустрика с другой стороны стола. Приближаются ко мне спереди и сзади, в руках ножички типа кинжал. Чего я и опасался. Черт с одеждой, и так грязная. Разрываю дистанцию перекатом через стол.