— Только, Влад, про это никому особо не говори. Свои знают, а чужим незачем.

— Понятно, не маленький.

— Специально все тебе подробно так объясняю, потому что ты еще не сталкивался с правосудием в королевстве.

— И слава Создателю.

— Неприятности тебе может принести только граф Кона. Опасайся его вопросов. Далее, отвечай на все правдиво, но не полностью. Подробностей не излагай. Инспектора интересуют только слова и поступки. Домыслы оставь при себе. Вообще будет лучше, если ты будешь говорить «да» или «нет». Мы тут посовещались и решили подготовить парочку сюрпризов на всякий случай. Не нужно, чтобы о них заранее догадывались или тем более знали.

— Поясни, Матвей.

— Например, спрашивают тебя, как ты стал учеником охотника, со всеми его правами и обязанностями. Ты отвечаешь, что получил амулет, спустился в погань и вернулся через положенное время. Правда?

— Да, все правда.

— Вот примерно так и отвечай на все вопросы обвинителя.

— Матвей, — я посмотрел на него, — а эти сюрпризы не связаны с концовкой поединка?

— Догадливый. Не только. Догадался — и молчи.

— А чем же тогда занималась комиссия с утра — неужели всех местных сплетен не узнала?

— Дознание в таком деле основывается не на сплетнях и слухах, а на официальных показаниях свидетелей. Вот с утра они и опрашивали всех свидетелей событий, приведших к поединку.

— Тебя поэтому не было с утра?

— Да.

— А то, что происходило во время поединка, они не узнали, так?

Матвей посмотрел на меня и покачал головой:

— И откуда же ты свалился на мою голову, такой догадливый.

— Оттуда, что и дед твой.

— То-то он стал за несколько лет королевским секретарем. Там у вас все такие, как это он говорил, да, хитрозадые?

Дружный смех заставил Дуняшу выскочить из кухни.

— Еще пива?

— Нет, доча, не надо, — сказал Матвей, вытирая слезы.

С каждым днем я узнаю о Матвее все больше и больше. Оказывается, его дед — королевский секретарь. Должность во все времена и во всех мирах очень немаленькая. По влиянию, а не по титулам и прочей мишуре, земляк наверняка входит в десятку людей, обладающих реальной властью и возможностями. А может, и в пятерку. В связи с открывшимся обстоятельством все большее изумление вызывает поведение сэра Берга. Не побоялся принять единственно возможное решение, позволяющее избежать волнения в очень важном для короны городе. Решение, одновременно позволяющее не осложнить отношений со стратегическим торговым партнером. Уважаю. Не побоялся заиметь возможного врага в лице королевского секретаря, если посчитал, что для государства моя смерть — благо. Другое дело, что такое изящное решение я пустил псу под хвост, цепляясь за свою никчемную жизнь. Но все равно — кто из наших чиновников способен на такое? Ноль целых хрен десятых. Как все-таки жить здесь хорошо, а твари и слуги Падшего, по сравнению с жизнью в моей стране, на ужасы не катят.

Что касается предстоящего то ли суда, то ли разбирательства, так для меня это семечки. В Арланде наверняка такие сложные, с их точки зрения, процессы — редкость. Наверняка пользуется большой популярностью упрощенная схема судопроизводства. Ткнуть пальцем — и на плаху. Нет головы у подсудимого — не болит оная у прокурора. Адвокаты опять же, при такой практике, как-то не приживаются. С делом ознакомиться не успевают — а уже клиента нового надо искать. То ли дело у нас. Только на одних сериалах можно степень бакалавра получить по юриспруденции, а если есть еще и личный опыт, то вообще. Горький опыт. Неделя общения с системой сильно подняла мой уровень знания юриспруденции. Убитый подонок оказался сыном большой шишки. Бывает. А то, что через два года шишка слетела с Олимпа в грязь, а остальные мерзавцы погибли в результате несчастного случая, — так это чистая случайность. Честно. Вспоминать страшно, как я удерживал Толяна от немедленных действий. Позволил даже пару раз начистить себе умывальник, но убедил подождать с ответкой и предоставить разработку мер воздействия мне. Его костоломы ничего, кроме примитивной заказухи, делать не умели. А к чему криминал? На таком месте у любого есть враги. Жизнь такая. Чем выше вскарабкаешься, тем сильнее оттуда тебя хотят сдернуть. Пара-тройка слухов, подкрепленных несколькими фактами, — и все.

— Матвей, а сколько у нас осталось времени?

— Немного. Хочешь что-то спросить?

— Да, раз я буду отвечать на различные вопросы, не мог бы ты ответить мне на один мой?

— Давай кратко отвечу.

— Я его задавал в числе прочих перед походом в погань. Но теперь, перед судом, он является самым важным. Почему я иногда не понимаю некоторых слов и воспринимаю собеседника по-разному, даже тебя? То ты вещаешь как проповедник, то нормально говоришь. Почему здесь метрическая система измерения? Месяцы, недели, сутки…

— Влад, — перебил меня Матвей, — помнишь, как ты научился нашей речи?

— Помню, конечно.

— А горло у тебя иногда не болит, особенно после долгого разговора?

— Ты и это знаешь?

— Приходится, — усмехнулся Матвей. — Отец Эстор научил тебя не совсем нашему языку и речи. Он проник в твою голову и к имеющимся там образам привязал термины нашего языка и способ построения фраз. Если что-то в Арланде не имеет аналогов в твоем мире, то ты не знаешь этого слова, и наоборот. Общение при помощи образов — самое быстрое и легкое и не требует перевода: всегда найдутся аналоги вещей, изделий, местности и многого другого. Так он понял твою жизнь, поступки и слова — и не нашел в тебе зла.

М-да, зла не нашел, зато нашел что-то другое и дэргом постоянно обзывал. Понятно. Дедок не просто вложил мне матрицу языка: он просканировал мою память. Хреново. Такому деятелю самое место в спецслужбе. Кто тут у нас шпиен мерикосовский, выходь лучше сам, пока падре не пришел. Хуже будет.

— Как будто ты не понял, чем он занимается. Шо, опять? Все понимаю, верю, но в глубине души червячок сомнения — вдруг обман, так? Так, я тебя спрашиваю, морда?

Не ругайся, ты прав.

— Когда-нибудь из-за этого червя твоя задница станет чьей-то.