В основу рассказа положен реальный случай. Фамилия и имя героя не изменены.
— Победа! Слышишь? Победа! Ур-р-ра!
— …! — Громыхнуло в небе и, казалось, под самыми облаками рассыпались огни салюта.
Кто-то от радости высаживал все патроны в небо, кто-то орал…
— Ур-р-ра!
Все обнимались и рыдали от счастья.
— ПОБЕДА!
— …! — Опять вспыхнуло красочным разрывом под облаками.
— Это ПОБЕДА! — Кричали рядом.
— …!
— Слышь, браток, дай закурить, — хлопнули по плечу.
— … сержант, проснись. Сиротинин, — и в плечо толкнули.
Николай раскрыл глаза. Поморгал, провёл рукой по лицу, сгоняя сонливость, и медленно поднялся с густо свалянной ржи. Тряхнул головой. Последнее время он совсем не высыпался. Тяжело. А сегодня, с утра, три часа оборудовали позицию в ржаном поле, совсем недалеко от дороги. Тягали 76-миллиметровую пушку, а это девятьсот килограмм! Но трудились, несмотря на дикую усталость.
Устали все. Бойцы, который день не видевшие горячей пищи, да что горячей, ели последний раз вчера, и то, одна банка тушенки на троих. Командиры, с впалыми, от бессонных ночей, глазами.
Даже комиссар долгое время молчит, по сравнению с первыми днями войны.
Устали от всего. Устали от постоянного отступления. Устали хоронить погибших. Пополнения нет, а потери страшные. А боеприпасы?
Гранат нет, снарядов — кот наплакал. А у врага сплошь танки, а чем против них воевать?
Армия обескровлена. Отступала непобедимая и легендарная. Уходили, пряча глаза от тех, кто оставался.
Устали.
Но стоило только занять оборону, как усталость уходила. Пусть не отдыхали, но злость на врага, да и на самих себя подавляла всё. Бить, бить, бить, пока есть силы. Пока в сознании, пока видит глаз и держит спуск пушки рука. А ещё есть верный карабин за спиной и тридцать патронов. Всего тридцать. Тридцать вражеских жизней, поэтому мазать нельзя. Ни за что.
И вот, скоро бой. Николай сам вызвался остаться с орудием в этой засаде. Не мог он по-другому. Он командир этого орудия, но как наводчик — лучший. Да, лучший.
Это будет большим сюрпризом для врага. Они с лейтенантом отходили и смотрели с дороги. Позиция хорошо замаскирована и засечь её будет трудно.
Сонливость совсем слетела, как только Николай услышал пока ещё далёкий гул. Это, несомненно, танки. Он потряс головой и повернулся к лейтенанту.
— Снилось что-то непонятное. Праздник какой-то. Салют, вроде был… — сон, как всегда, почти сразу забылся. Остались смутные, непонятные образы.
— Салют это хорошо, — проронил лейтенант, и лицо его стало печальнее, — а мне отец всё снится. Смотрит на меня и молчит.
Отец лейтенанта служил в Брестской крепости. Погиб в первые часы войны.
Сержант вздохнул, вспомнив, как одна знакомая бабка сны толковала. Если снится мертвый, то не к добру.
— Идут. — Сказал лейтенант. Он достал бинокль и показал на дорогу, уходящую за холм, откуда нарастал тяжелый гул. Николай повернулся и прильнул к панораме. Вдалеке показались мотоциклисты. Лейтенант, глядя в бинокль, проронил:
— Это разведка. Пусть едут.
Немцы, на трёх мотоциклах проехали по дороге, притормозили у съезда перед мостом, огляделись, медленно въехали на полотно моста, внимательно озираясь и поводя по сторонам пулемётами, установленными на колясках. Остановились с другой стороны. Двое вылезли, осмотрели мост, посовещались, затем сели и поехали дальше.
— Мост проверили. — Сказал лейтенант, опустив бинокль. — Жаль, взрывчатки нет. А то бы… ничего, и без неё устроим немцам «Кузькину мать».
В полукилометре от них, была наша батарея, прикрывавшая отход полка, установленная в таком месте, что не сразу и обнаружишь. За холмом речка делала петлю и образовывала полуостров, прикрытый кустарником и соснами по сторонам. Пушки будут вести огонь оттуда, прикрывая своими выстрелами его орудие, что будет бить прямой наводкой. Задача батареи — остановить танки противника на рубеже небольшой, но с заболоченными берегами речке. Дать время на отход всей армии на новые рубежи. А у моста решили устроить хитрую ловушку, то есть поставить одно орудие в ржаном поле, а за холмом, рядом с рощей, три других. Снарядов было в обрез, их собирали со всего полка. Правда, ему выделили шестьдесят снарядов, но как сказал лейтенант:
— Немцы вояки опытные, могут сразу определить как позицию батареи, так и твою. Хорошо, если сможешь выстрелов десяток-другой дать. Но, как только закупоришь мост, сразу отходи. Где мне ещё такого толкового артиллериста, как ты, взять? Замок от пушки только сними и ходу.
Раздалось тарахтение и по дороге, обратно, покатил одиночный мотоцикл.
— Докладывать пошли, — проводил его биноклем лейтенант, — это хорошо. Значит, сейчас появятся танки.
Гул усилился, и из-за холма появилась колонна. Впереди ехал мотоцикл, а следом, поднимая облако пыли, шел танк, за ним появился ещё один. Колонна медленно выползала на почти прямую до моста дорогу.