– Это относится и ко всей вашей семье.

Альбрехт захохотал, довольный замечанием Голта.

– Действительно. – Затем он посерьезнел. – Ты, Голт, учти, Барт был хороший воин, да и отряд его состоял из опытных солдат. Может, он не возвратился не потому, что погиб. Может, он сам решил пока не возвращаться.

– В таком случае он отправил бы королю донесение.

– Может быть. А может и нет. Может он там нашел сокровища, или что-нибудь еще, что решил использовать для себя. Я же сказал, что он хитер. Если жив, что наверняка возможно, он не хочет, чтобы об этом узнали. Так что добавь еще одну опасность к тем, что ждут тебя впереди. Если Барт остался в Неизвестной Стране по доброй воле, то он наверняка не позволит тебе доставить вести об этом королю. Если это случиться, то я очень надеюсь, что ты убьешь его, если будет необходимо.

Голт повернулся в седле.

– Странно слышать это. Ведь он твой кузен. – Он нахмурился. – Мне кажется, что ты хочешь, чтобы он был мертв, а если он жив, ты желаешь мне убить его.

– Я скажу только, что там, куда вмешивается Барт – добра не жди. Если он тебе встретится, не доверяй ему. Если он будет угрожать тебе, не давай ему ни малейшего шанса. Он безжалостен, упрям и считается только со своими интересами.

– Я думаю, что, говоря все это, ты тоже не забываешь о своих интересах, – намекнул Голт.

– Конечно, – не моргнув глазом сказал Альбрехт. – Пока его смерть не удостоверена, его земли находятся во владении короны; как и твои. Но когда он будет мертв, и это будет доказано, я унаследую его земли. Однако и я хочу только предупредить тебя, если он жив, не верь ему ни в чем, и при малейшей угрозе бей первым и посильнее, насмерть, – он повернул свою лошадь. – Я покидаю тебя, так как у меня много дел. Увидимся завтра. Идем, Эро, – и он, пришпорив коня, поскакал.

Голт смотрел ему вслед, а затем вместе с Линднером поскакал во дворец.

Размышляя по дороге, он решил, что о предупреждении Альбрехта он ничего королю не скажет, но будет иметь его в виду.

Трубач поднялся на стременах, и из его блестящей трубы вырвались золотые звуки. Голт, сидя на своем Ужасе, одетый в сверкающую кольчугу, внимал последние глотки воздуха Мармбурга. Он повернулся и осмотрел колонну всадников и обоз вьючных животных. В рядах его разношерстной армии не было никакого порядка, и Гомон разъезжал вдоль отряда, ругая их, угрожая им адскими муками, проклятиями и страшными наказаниями здесь, на земле, если они не выровняют ряды и не будут держать соответствующие интервалы. Звуки трубы поднялись вверх и стихли, отражаясь угасающим эхом от мраморных башен. Голт, стоя на стременах, поднял руку, резко опустил ее вниз.

– Вперед! – приказал он.

Ужас пустился рысью. За ним по мраморной мостовой зазвенели подковы копыт, звяканье металлических доспехов и оружия, фырканье и ржание лошадей, ругань Гомона. Колонна постепенно набирала скорость, она выехала через ворота дворца и поехала по просторным улицам города под любопытным взглядом зевак, которые встали в такую рань.

Справа от Голта ехал сам король. Его молочно-белый конь казался огромным даже рядом с гигантом Ужасом. Доспехи короля, украшенные золотом и драгоценными камнями, сверкали в лучах восходящего солнца. Они ехали в тишине по прекрасному бело-розовому городу. Изредка эти нежные цвета оживлялись зеленью парков, затем перед ними появилась стена, толстая и массивная, сделанная из сверкающего мрамора. Ворота были открыты. Вход в город был свободен для всех желающих. Они проехали через рукав Джаала, широкой лентой опоясывающий город. И здесь над рекой, Сигрит остановился.

– Ну, Голт, – сказал он. – Отсюда ты едешь один. Ты знаешь, дорогой барон, что все мои добрые пожелания с тобой, – губы короля под светлой бородой искривились в улыбке, когда он посмотрел на остановившуюся колонну. – Подписать сотню прошений о помиловании и прощении – это большая работа. Но я с радостью проделаю это, если они все вернуться назад живыми. – Глаза его сузились, стали более мягкими и добрыми под золотистыми бровями. – А ты сам, особенно, – добавил он.

– Ваше величество, я сделаю все, что смогу, не пожалею ни сил, ни жизни, чтобы поход закончился удачей. Больше я ничего обещать не могу, и не буду.

– Ты больше и не должен ничего обещать. – Сигрит хлопнул Голта по плечу. Он пристально посмотрел в глаза Голта, и у того перехватило дыхание. – Возвращайся, мальчик, – хрипло сказал Сигрит. – Возвращайся живым. – Затем он сильно, хотя в этом и не было необходимости, хлестнул своего коня и поскакал обратно через мост.

Голт смотрел ему вслед. Затем он снова дал сигнал, прозвучала труба, и колонна изгоев двинулась в путь.

В этот день они проехали сорок миль и сделали лагерь у самых границ Бурна. Еще один такой переход, и они будут у северных границ, где от Великих Болот Кушна их будет отделять только тонкий перешеек Страны Варваров, относящейся к Темным Землям.

Голт вместе с Линднером ужинал в своем шатре. Вместо вина у них была вода. После долгой изнурительной езды, когда тело его все болело от последствий вчерашней борьбы, Голт предпочел бы вино, но в поход по приказу короля вина не взяли. И хотя вино можно было достать в деревне, Голт удержался и не послал никого за ним.

Когда все устроились на ночлег, Голт проехал по лагерю. Линднер сопровождал его. В лагере царило приподнятое настроение. Отовсюду слышались веселые песни. Люди праздновали временное избавление от смерти. О том, что ждет их завтра, они не думали. Самое главное было в том, что они были свободны, животы полны, на руках и ногах не было цепей, и их не ожидал топор палача.