Небо усыпали звезды, но луна в новогоднюю ночь так и не появилась. Первой их заметила Лайана. Они стояли в саду недалеко от дома, почти напротив слабо освещенной библиотеки. Селия была озарена тусклым золотистым сиянием; она чуть заметно улыбалась, запрокинув свою серебряно-золотистую голову, ласково и в то же время крепко обвив руками шею Колина. Колин склонил к ней свою каштановую голову, мускулы на его шее вздулись, спина напряжена: он был не в силах противиться Селии.

Кэрин в шоке застыла, схватив Лайану за руку, но та, вырвавшись, стремительно побежала. Длинноногая, она двигалась с невероятной скоростью, Кэрин не могла с ней состязаться. Она и не представляла себе, что можно так быстро бегать.

Как вкопанная, Кэрин стояла на месте, рискуя быть замеченной. Ее охватила полная апатия. Селия и Колин! Есть ли мужчина, не подвластный ей?

Вдруг Колин настороженно оглянулся и заметил ее. На его красивом лице появился стыд, презрение к себе. Селия же почти прошипела:

— Так… подкралась, как маленькая воришка!

Кэрин не отвечала, чувствуя, как ее охватывает угрожающее отвращение и гнев. Она взяла себя в руки.

— Я бы совсем не хотела видеть вас! — произнесла она холодно.

— Ты не скажешь Лайане? — взглянул на нее, совершенно подавленный, Колин.

Кэрин внезапно почувствовала враждебность к нему, и это сразу отразилось на ее лице. Колин увидел это, что-то пробормотал и отдернул руки от Селии.

— Ты также можешь идти, — насмешливо процедила Селия и обернулась к Кэрин: — Я не выношу тебя, если хочешь знать! В тебе во всем виден твой отец. Кроме того, ты не видела ничего особенного, Колин такой же мужчина, как все!

— Не просите, чтобы я поверила этому! — презрительно выпалила Кэрин.

Селия взглянула на нее с ненавистью:

— Любой мужчина будет принадлежать мне, если я этого захочу!

Она царственно вскинула голову. Кэрин засмеялась бы, не будь Селия так серьезна. Она сделала шаг назад.

— Вы отвратительны! — спокойно произнесла она. — Желание победить, должно, все-таки, находиться в некоторых рамках приличия!

Она стояла, сцепив руки, слыша шум в ушах и видя неприкрытую ярость в глазах Селии.

Новый год был уже близко, когда Кэрин побежала за Лайаной. Она нашла ее в комнате, лежащей на постели, уткнувшись лицом в подушку. Лайана не плакала. Кэрин подошла к ней и окликнула. Как она может утешить ее? Какими словами?

— Лайана!

Та выскользнула из рук Кэрин и бросилась к окну.

— С Новым годом! — трагическим тоном поздравила она Кэрин.

— Лайана, дорогая, — голос Кэрин дрожал, как струна, — ты же знаешь, на новогодних балах случаются самые необычные вещи. Люди немного расслабляются, совершая поступки, о которых, в другое время, даже и не помысли бы!

Лайана горько рассмеялась.

— Прошу тебя, Лайана! — настаивала Кэрин. — Все внизу сейчас немного сошли с ума. Это просто старинный обычай!

Лайана смеялась, но смех ее был так горек.

— Так вот, что мы увидели! Или, скорее, не совсем увидели. Старинный обычай! Мы также пропустили оставшуюся часть представления! Не думаю, что когда-нибудь оправлюсь от этого!

— А может быть, ты слишком серьезно к этому относишься?

Кэрин сама удивлялась, что несет такую околесицу, но белое лицо Ли пугало ее.

— А ты могла бы целовать чужого жениха? — спросила Лайана, горько посмеиваясь.

— О Господи, Ли! — Кэрин пыталась быть объективной, но сама еле сдерживала слезы. — Это могло бы случиться… в какой-то безумный миг… Никто из нас не совершенен… Если бы я любила его… — бессвязно и рассеянно повторяла она.

— И ты думаешь, мама любит Колина? — резко повернулась к ней Лайана.

— Не представляю, как кто-то вообще может его любить, — вынуждена была признаться Кэрин.

— Я любила его, — спокойно заметила Лайана, — не сейчас. Но мама никого не любит. Я могла бы ее простить, если бы здесь было замешано ее сердце. Но мама никого не любит. Отталкивает то, что она слишком занята собой.

Она повторялась с ужасающим спокойствием, впервые в жизни, столкнувшись с тяжелым испытанием.

Кэрин сочувственно посмотрела на ее безжизненное лицо.

— Ты больше не спустишься вниз?

— Нет. У меня не хватит мужества. Выдумай что-нибудь про меня, Каро. Но пусть мама теперь держится от меня подальше!

Кэрин остановилась в дверях.

— Она… никто из них… не заметил, что ты была там.

Лайана вскинула голову.

— Ты им не сказала?

— Нет!

— Спасибо, Каро, — устало произнесла Лайана и закрыла глаза.

После ночи неизбежно наступило утро, и никто, кроме Гая, не встал раньше обеденного часа. Для Гая же один день очень походил на другой: его всегда ожидали дела. Он с утра удалился в свой кабинет и не появлялся. Новогодний обед был назначен на вечер — никому до этого не хотелось есть. Дяде Марку отнесли поднос в его комнату, а остальные, один за другим, появлялись в солярии выпить чашку кофе с сэндвичем.