Кэрри последовала за ними, горько сожалея о том, что ее родной отец никогда не говорил и, увы, в силу своего характера никогда не скажет таких теплых слов в ее адрес.

— Не уходи, Кэрри, — сонным голосом пробормотал Скотт, пытаясь приподняться на локтях. — Останься, пожалуйста.

Заметив ее растерянность, доктор строго посмотрел на неугомонного пациента.

— Лежите смирно, молодой человек! Вы же хотите выйти из этих стен как можно скорее, не так ли? Не волнуйтесь, эта милая девушка непременно навестит вас, но попозже.

Скотт устало уронил голову на подушку и позвал:

— Кэрри, можно тебя на минуточку?

— Да? Чем я могу тебе помочь? — подходя к его кровати, с улыбкой спросила она.

— Поцелуй меня, пока ты еще здесь. Пожалуйста…

Супруги Харпер, старенький врач — все с любопытством ждали, что произойдет дальше. Прекрасно понимая, что у нее нет другого выхода, как смиренно выполнить его просьбу, Кэрри наклонилась и торопливо коснулась губами его бледного лба.

— Я еще приду, договорились?

— Люблю тебя, — прерывисто дыша, прошептал он в ответ.

— Больному нужен покой. Идемте! Все поспешили выйти из палаты.

— Ах, Кэрри, ты послана нашему сыну самим провидением, — вздохнула Тэя. — Наш мальчик без ума от тебя.

— Спасибо за теплые слова, миссис Харпер.

— Поехали домой, Брэдли.

— А разве вы не навестите Наташу Каннингем?

— Зачем? Она ничем не заслужила нашего сочувствия, — презрительно фыркнула Тэя. — Эта наглая, распущенная девица позорит нашего мальчика, буквально вешаясь ему на шею.

— Скотт к ней совершенно равнодушен, Кэрри, — поспешил заверить ее Брэдли Харпер. — Она ничего для него не значит.

— Простите, но у меня есть все основания сомневаться в этом.

— Давайте не будем ссориться в такой чудесный день! — всплеснула руками Тэя. — Скотти пришел в себя. Я так счастлива!

— Да-да, конечно! — улыбнулась Кэрри. — Он обязательно полностью поправится… До свидания.

И она, не оборачиваясь, пошла по коридору в поисках палаты, куда положили кузину Клэя.

Войдя, Кэрри увидела, что Наташа Каннингем сидит на стуле у окна спиной к ней. Клэя в комнате не оказалось. Должно быть, он куда-то вышел.

— Наташа, здравствуй! Это я, Кэрри, — тихо позвала она. — Как ты себя чувствуешь?

— А ты-то что тут делаешь? — нехотя обернувшись, процедила сквозь зубы ее соперница.

— Я пришла справиться о твоем самочувствии. Но ты, судя по всему, совсем не рада моему визиту.

— А с чего мне радоваться? — превозмогая боль во всем теле, покрытом синяками и глубокими царапинами, Наташа гордо расправила плечи.

— Пожалуйста, ложись в постель, — примиряюще попросила ее Кэрри. — Тебе нужно расслабиться и немного поспать.

— Как Скотти? Меня к нему почему-то не пустили.

Осунувшееся белое, как полотно, лицо, припухшие и покрасневшие глаза ясно говорили о том, что совсем недавно она горько плакала.

— Я тебе все расскажу, только ложись.

— Ладно-ладно, уговорила, — нетерпеливо откликнулась Наташа.

— Обопрись о мое плечо. Осторожно. Не торопись.

Наташа с трудом встала на ноги, Кэрри обратила внимание, что за эти два дня ее стройность превратилась в болезненную худобу.

— Итак, я в постели, — натянув одеяло до подбородка, напомнила Наташа.

— Скотт почти сутки находился в коме, но сегодня пришел в себя и всех узнал. Конечно, ему придется на время распрощаться с игрой в поло, но врач уверяет, что он скоро поправится.

Неожиданно вместо счастливой улыбки у Наташи на глазах выступили слезы, и она разрыдалась, ничуть не стесняясь Кэрри.

— Это моя вина! Это я во всем виновата.

— Давай отложим наш разговор до тех пор, пока ты не поправишься.

— Ты, должно быть, злишься на меня. И имеешь на это полное право. Я ужасная стерва.

— Несмотря на то что ситуация довольно щекотливая, я, если честно, не испытываю к тебе никакой ненависти. Сама не знаю почему.

— Ты любишь его, Кэрри? — серьезно, без прежней иронии, неожиданно поинтересовалась Наташа. — Ведь Скотт — ужасный эгоист, и ты это прекрасно знаешь.