— Благодарю, Карактакус, — произнесла Эмберли, яростно глядя на меня с выражением «гляди, что ты наделал». — Само существование артефакта, как бы он ни назывался, является секретом, известным очень немногим, и как Инквизиция, так и Механикус предпочли бы не менять это положение.

Лазур согласно кивнул, но до моего сознания только сейчас дошли те слова, которые он сказал перед тем, как мы вызвали у Мотта логорею, и я уставился на техножреца с некоторым недоумением.

— Погодите-ка минутку, — произнес я. — Вы обнаружили там еще какие-то из этих артефактов? Когда это произошло?

— А ты сам как думаешь? — спросила Эмберли, протягивая руку за подрумяненным на огне тостом. — Конечно же, в ходе восстановления той дамбы, которую ты развалил.

Лазур снова кивнул:

— Последовавший за этим потоп значительно изменил топографию долины. — Предупреждающий взгляд Эмберли не позволил Мотту просветить нас по поводу того, насколько значительно и какой толщины слой почвы сошел в процессе и как много орков промочили тогда ноги. — В частности, было обнаружено совершенно новое место для раскопок, которое содержало в себе немало интересного для нас, включая и другие устройства, которые до настоящего момента не открыли нам свои тайны.

— Что, конечно, в целом очень интересно… — вставила Эмберли, перекусив свой тост пополам точным движением челюстей, так что на меня только крошки полетели, и лишь затем закончила фразу: —…но мы отклоняемся от темы нашего разговора. — Она с любопытством поглядела на меня. — Каким образом твой доступ к военной разведывательной сети может помочь нам узнать местоположение Метея? Желательно раньше, чем он спровоцирует несварение желудка у какого-нибудь несчастного тиранида.

— У нас есть шанс, поскольку аналитики ищут только свидетельства заражения генокрадами, — сказал я, — и ничего более. Тот факт, что они проморгали культ Хаоса, последователь которого совершил на меня покушение прошлым вечером, лишь подтверждает это предположение.

Говоря это, я смотрел на Лазура, но он не выразил при моих словах никакого удивления. Не то чтобы я рассчитывал прочесть что-то на его лице — шестереночки его ранга становятся больше механизмами, чем людьми, — но, как я представлял себе, тот разговор, который состоится между ним и Эмберли, после того как я покину их общество, всяко стоит того, чтобы его услышать.

— Я могу попросить Живана дать мне доступ к необработанным данным и, возможно, смогу обнаружить что-то, что они пропустили, потому как это выпадало за рамки тех параметров, в которых они искали.

— Стоит попробовать, — сказала Эмберли, задумчиво кивая. — Я получала уже процеженную информацию, а если бы потребовала дать мне возможность взглянуть на исходный материал, это вызвало бы неудобные вопросы. Насколько известно командованию Гвардии, я здесь всего лишь консультант по тиранидам.

— К сожалению, мое положение не выгоднее, — посетовал Лазур. — Мне, конечно, выпала честь быть советником лорда-генерала в том, что касается наиболее благоразумного использования щедрых даров Омниссии для поддержки нашего общего дела, но поскольку я являюсь лишь гражданским лицом, то вся разведывательная информация предоставляется мне лишь строго по мере надобности.

— Я поговорю с Живаном, — сказал я. — С Кишем тоже. Сообщу им, что ищу наводку на нашего загадочного убийцу, и, полагаю, они окажут мне содействие. — Я бросил взгляд в сторону изысканного хронографа на стене, который спешил на десять минут и, кроме всего прочего, был облеплен толпой позолоченных ангелов. — В любом случае мне нужно сделать крюк к зданию Арбитрес, чтобы забрать Юргена.

Честно говоря, я думал, что все, к чему приведет моя помощь в их поисках, так это приятная возможность наносить Эмберли визит каждые несколько дней, с тем чтобы лично отчитаться в прискорбном отсутствии результата. Но, как это происходит слишком часто, совершенно незначительный жест оказался именно тем пинком, что отправил меня в круговерть опасностей и предательства, которая намного превосходила все, что когда-либо могло породить мое воображение.

Глава тринадцатая

Несколько последовавших за этим дней буквально лишали нас силы духа. Насколько — вы сами можете себе представить: к слабому свету системы Периремунды, расположенному всегда по центру поля изображения наших гололитов, неумолимо подкрадывался расплывчатый контур роя тиранидов, пока однажды утром не поглотил его целиком. Мне на тот момент случилось находиться на командном пункте вместе с Кастин и Броклау, и все мы тяжело вздохнули, когда край темной зоны наконец лизнул мерцающую булавочную головку света, а затем начал затягивать ее все глубже и глубже в себя, подобно амебе, поглощающей некий микроскопический кусочек съестного.