— Что доказать? — вскинулась адвокатесса.

Вадим молчал. Судья смотрела на него и тоже молчала. Смотрела изучающе. С интересом. И наконец, слегка улыбнувшись, тихо спросила:

— Что?

— Понимаете, моя доверительница рассказала, что Николай Иванович ее постоянно бил. Упрекал, что много денег на лекарства тратит. Это, наверное, правда. Все-таки два инфаркта после гибели сына в Афганистане. Единственного сына, которого она поднимала без отца. Да и работа ее тоже здоровье не улучшает…

— А она разве не на пенсии? — удивилась судья. „А я тебя, кажется, сделал!“ — обрадовался Вадим.

— На пенсии. Формально. Но подрабатывает прачкой-надомницей. Ходит по чужим семьям и стирает белье. Согласитесь, это лучше, чем „копаться в чужом белье“, — не удержался от шутки Вадим.

— Вы этого никогда не докажете! — бросила „продавщица“.

— Чего не докажут, что белье стирает по домам, что у нее сын погиб на войне, что два инфаркта было? — неожиданно окрысилась на адвокатессу судья.

— Что бил ее, — сникнув, проговорила „продавщица“.

— А если мне не понадобится никаких доказательств? А если я поверю по своему внутреннему убеждению ее показаниям? Что вы тогда скажете?! — все больше распалялась судья. И, повернувшись к Вадиму, не меняя тона, выпалила: — Выйдите в зал. Там подождите!

Вадим растерялся. Ему казалось, что он переманил судью на свою сторону. Где-то он ошибся. Иначе с чего вдруг судьиха выставила его за дверь?

Не прошло и минуты, как и секретарша выскочила из кабинета. Явно не по своей инициативе.

Мария Ивановна, тупо уставившись в точку где-то в районе герба РСФСР, висевшего над креслом судьи в зале заседаний, сидела, сложив огромные руки на коленях. Николай Иванович испепелял ее взглядом сквозь толстые линзы очков. „Похоже, у него минус десять“, — почему-то подумал Вадим.

Сел рядом с клиенткой, но та даже головы не повернула. „Как бы ее „кондратий“ не хватил“, — забеспокоился Вадим.

Прошло несколько минут, и из кабинета судьи вышла согнувшаяся, красная как рак „овощная продавщица“. Ни на кого не глядя, села за свой адвокатский столик.

Секретарша впорхнула в кабинет и тут же высунула голову обратно.

— Зайдите, товарищ молодой адвокат. — И опять прыснув смешком, юркнула обратно под защиту судьи.

Вадим улыбнулся: „Вот ей можно“.

— Я предлагаю вам заключить мировое соглашение, — не успел переступить порог кабинета Вадим, сказала судья, — Вся сумма, одиннадцать тысяч, делится пополам. Как совместно нажитое имущество. Якобы. — Она улыбнулась, понимая всю глупость сказанного. — Счет-то открыт в период брака. — Последнее утверждение больше походило на оправдание.

— Думаю, мы согласимся, — медленно произнося слова, ответил Вадим.

— Еще бы!

— Это предложение, от которого нельзя отказаться, если я правильно понимаю? — У Вадима был вид заговорщика.

— Почему, можно. Если вы считаете его несправедливым.

— Или незаконным?

— Несправедливым!

— Хорошо. В конце концов, за законность отвечаете вы. — Собеседники явно понимали друг друга.

Через тридцать минут мировое соглашение было готово, Мария Ивановна подписала его, как и первый документ, не читая и не интересуясь содержанием.

А с Николаем Ивановичем „продавщице“ пришлось повозиться. Сначала, минут пять, в глубине зала, где они уединились с адвокатессой, он размахивал руками, вскакивал, опять садился, снова вскакивал. Потом слушал адвоката, которая неистово размахивала руками, пучила глаза. А затем, понурив голову, подписал.

Процедура утверждения судом мирового соглашения не заняла и пяти минут.

Вадим вместе с Марией Ивановной вышел из здания суда. Она ничего не соображала. Кроме, пожалуй, того, что все закончилось. Но как?! Вадим третий раз пытался что-то растолковать клиентке, но это было, как говорят юристы, „покушение на негодный объект“, — она ничего не понимала. Тогда Вадим вынул из портфеля листок бумаги, присел на корточки перед скамейкой и коротко, простыми словами написал суть того, о чем достигли соглашения в суде. В конце приписал: „Зайдите ко мне через две недели“. Сунул записку в карман пальто Марии Ивановны и распрощался.

Прошло два месяца. Мария Ивановна не появлялась. „Хоть бы позвонила, сказала „спасибо!“. Поди, плохо, вместо тысячи, и то спорной, получила пять с половиной?“ — снисходительно-беззлобно думал Вадим.

Как-то, выйдя в приемную консультации проводить очередного „своего клиента“, Осипов увидел Марию Ивановну. Перед ней сидело человек пять, но Вадим пригласил именно ее. Хорошо одетые дамы и мужчины, а они-то составляли „персональную клиентскую базу“ Вадима к тому времени, были неприятно удивлены, что предпочтение оказывалось явно простой женщине.