— Мы с вами — настоящая свора демонов. Так давайте выпьем перед тем, как разнести это место в щепки.

Мрачно кивая и кряхтя, все чокнулись кружками. У Скважины не было кружки, но он сидел со счастливой улыбкой, радуясь мужскому обществу. Джеко громко и протяжно рыгнул. Фентон обвинил его в отсутствии уважения к окружающим.

— Видишь ли, — сказал Фентон Джошу, — уважение — это основной принцип.

Завязалась дискуссия по поводу принципов. Рой принялся спорить с Фентоном и Льюисом. Фентон сказал, что без принципов человек превращается в тряпку и ничтожество, растрачивает себя по пустякам, становится животным.

— Единственное, что я уважаю на этом свете, — мой длинный пенис, — возразил Рой.

— Верно, — кивнул Джеко. — У Хромого хрен что надо. — Он взял трубку и снова плеснул самогон в рот Скважины.

— После того как мне отрезали ногу, он снова начал расти, — сообщил Рой. — Надеюсь, когда-нибудь дорастет до пола.

— Без принципов, — продолжал Фентон, — ты ничто. Всего лишь нищий.

— Ладно, ладно, — примирительно произнес Рой. — Не будем ссориться. Не стоит критиковать то, в чем не разбираешься.

Но было видно, что слова Фентона задели его. Джош пристально смотрел на Фентона, и тот обратился к юноше:

— Рой этого не понимает. Но принципы — вещь важная, они превращают тюремную «крысу» в человека. Не болтай попусту о своих делах. И никому не рассказывай о том, что делают другие. Делись своей добычей. Изучай свое окружение. Друзья должны быть на первом месте, а семья — на втором. Будь готов принести в жертву все, кроме чести. И не извиняйся, что бы ни вытворяли с тобой всякие ублюдки.

— И ври при первой удобной возможности, — добавил Рой.

В дверях появился надзиратель. Увидев его, Джош чуть не потерял сознание, но остальные даже не обратили на него внимания.

— Вижу, вы проголодались, ребята. — сказал надзиратель.

В камеру вошел зэк с двумя коробками пиццы. Положил их у изножья кровати и вышел.

Джеко нагнулся, открыл коробку и вытащил кусок.

— Холодная, — сказал он.

— Так ночь знаете какая холодная, — ответил надзиратель. — Да и орете вы так, что из коридора слышно. Можете чуть-чуть потише?

— Как скажете, вашу мать! — рявкнул Фентон, и надзиратель ушел под общее улюлюканье.

Льюис начал играть на гитаре. Мелодия оказалась неожиданно приятной. Джош не мог поверить, что Льюис так хорошо владеет инструментом. Каждая нота брала за живое. Фентон жестом пригласил Джоша сесть рядом с ним на кровать. Покачиваясь, Джош кое-как встал, покинул свое насиженное место рядом со Скважиной и уселся около Фентона.

— Хахаль моей матери постоянно колотил меня, — начал он и поведал Джошу слезную историю, иногда зло посмеиваясь над своим рассказом.

Джош сидел, повернувшись к Фентону лицом, время от времени кивал и улыбался в ответ на улыбку Фентона, но алкоголь полностью лишил его ощущения времени и пространства. Льюис, склонив голову над гитарой, перебирал струны и бормотал себе под нос слова какой-то песни. Никто не обращал на него внимания. Джош вдруг усомнился, что он на самом деле находится в тюрьме, в камере Фентона. Он вдруг перестал узнавать это место. И был ли он хоть немного достоин спасения? Ему вдруг показалось, что брат Майк сидит с ними и обнимает его за плечи. Скважина с удивлением посмотрел на него.

— Все в порядке. — Джош ответил на вопрос, который так и не был задан.

— Ладно, мы его получим, и что потом? — спросил Фентон.

Внезапно Джош понял, что Льюис перестал играть на гитаре и теперь все смотрят на Роя.

— Как только комикс окажется у нас. — заявил Рой, — мы выясним, что там сказано. Это будет нашим с тобой секретом, Билли. Вы, ребята, не обижайтесь. Затем некоторое время мы будем сидеть тихо и спокойно, будто ничего не случилось, а все это — одно большое недоразумение. Мы выждем время. Месяц, может, год. А потом возьмем то, что нам причитается, и станем очень богатыми. Мы все.

— Ты правда думаешь, они отдадут нам его? — спросил Джеко.

— Нет, не думаю, — ответил Рой. — Поэтому нам и нужно устроить большой кипеш.

— Давно пора, — согласился Льюис.

Он встал, взял гитару за гриф, размахнулся ею, как бейсбольной битой, и ударил о стену. Все пригнулись, когда в разные стороны полетели щепки. Льюис бил снова и снова, пока гитара не разлетелась на куски.

— Мать твою, — проговорил Джеко. — Ты так внезапно. Я чуть коньки от страха не отбросил.