– Обойдешься, - прошипела Хели. Схватившись за запястья Кентавра, она не стала их разжимать. Используя как опору, подтянулась, вскидывая хвост и обвивая им шею Кентавра.

– Хвост против рук, хвост побеждает, - констатировала девушка, когда под ее хвостом хрустнула шея Кентавра, а она сама свалилась на пол.
– Как-то это было очень быстро, очень глупо и вообще не по-нашему. Ладно...
– зевнула во всю пасть девушка, перетекая в обычную форму.
– Будем считать, что мне все это приснилось, благо на дворе ночь. Со всем остальным пускай разбирается Граф...

Змейка так и уснула посреди алебастровой пыли и рядом с трупом Кентавра. Не слышала она, ни когда в завод вошел Рэй, не ощутила, когда он поднял ее на руки и вынес на улицу и свежий воздух. Не проснулась, и когда он осторожно укладывал змейку в машину.

Волк же убедившись, что обе девушки просыпаться не собираются - вернулся в завод и выволок тело Кентавра. Оставлять его здесь не стоило.

Вызванный отряд Чистильщиков увез в генетические лаборатории леди Алисы поверженного монстра. И вокруг завода воцарилась тишина.

Дело было только за Графом...

Оставшись один, Маркус пошел по запаху своей добычи. С каждым бесшумным шагом в нем оставалось все меньше человеческого. Ощущая близкий запах добычи, Зверь просыпался и стремился свести последний счет.

Конвейер с какими-то деталями не улучшал обстановки, но ухудшал обзор. Огромный белый тигр был великолепнейшей мишенью, и в эту мишень не преминула врезаться какая-то каракатица.

На счастье Маркуса, каракатица, а, точнее, Гном, имела не только непроходимую тупость, но еще и довольно мерзкий прицел - падение "живого снаряда", способного одним попаданием сломать спину Марку, произошло почти в метре перед носом тигра. Проломленный пол, опять же, настроение не улучшил.

Впрочем, теперь Зверь был наготове и, едва Гном выпрямился, тигродлак ударил его тяжелой лапой. Каково же было изумление оборотня, когда отлетевший от удара Гном преспокойно поднялся и пошел на него. Удар, убивший бы любого человека и покалечивший бы оборотня, не оставил даже царапин на этом уродце.

Предчувствуя проблемы, Зверь пошел вокруг Гнома, ища уязвимую точку врага. Гному мозгов не хватило даже пойти так же за тигром. Он почесал голову, потом пузо... и бросился на Марка, распахивая объятия.

Множество раз позже анализируя бой, Маркус так и не понял, как мелкий гаденыш умудрился так быстро подлететь к нему и обнять... Затрещали отнюдь не хрупкие ребра тигра, и тот сдавленно зарычал от боли.

В глазах темнело от боли и нехватки кислорода, лапы начали неметь, а Гном все не отпускал. Граф понял, что еще чуть-чуть и ему просто раздавят все ребра. Хватка у твари была похлеще медвежей, шкура такая, что клыки не помогут...

Отчаянно сопротивляясь, тигр искал способ переломить ситуацию. Но он все не находился и не находился.

В глазах начало темнеть, в груди что-то булькало. И Маркус полагал, что крепкие "дружеские" объятия, сломавшие ребра, привели к тому, что одно из ребер пропороло легкое.

Пока только регенерация спасала Зверя, но и ее возможности были далеко не безграничны.

Серебристый отсвет луны заставил Маркуса схватиться за ускользающее сознание. Чуть правее от него была оголенная проводка, опускавшаяся в какую-то лужу. Единственная надежда на спасение. Хищник не отдавал себе отчета в том, что, скорее всего, прожарится и он, главное было, угробить мелочь, пока мелочь не угробила его.

Отчаянным броском, на последнем дыхании, Зверь сорвался с места вместе с Гномом и всем весом обрушил его прямо в воду.

В каком-то отчаянном усилии сжались еще сильнее руки Гнома, пока его били электрические разряды. С хрустом сломались еще три ребра у тигра, которого тоже сотрясало электричеством.

Не выдержавшая напряжения электрика сдохла окончательно, но два тела в луже не шевелились. Гном, мало того, что получил несовместимую с жизнью дозу электричества, так еще и захлебнулся. Сложно сказать, что из этого его убило.

Но и сердце тигра остановилось. Гулкая, жуткая тишина наполнила конвейерный зал, круги на воде постепенно рассеялись...

Очень громко в этой тишине ударило сердце. Слабо, несмело, но ударило. С тяжелым, судорожным вздохом разлепил глаза матерый тигр, заставляя себя опереться на ставшие такими слабыми лапы. Медленно, превозмогая слабость и боль в груди, он встал. Легкое зажило, но откашливался тигр кровью. Ребра уже заживали, но как минимум одно срослось не правильно.