— Ну, предположим.

— Второй — Деструктивный. Создается банда, для того, чтоб — не созидая своего отбирать чужое и жить за счет бедолаг, оказавшихся рядом.

— Так. А третий?

— Изоляционистский. Удрать подальше и жить отшельником. Выживать не в группе, а в одиночку.

— Это как Сергий Радонежский?

— Отнюдь, как говаривала незабвенная графиня. Он не выживал в отшельничестве — он Веру искал. В смысле — постигал религию и самосовершенствовался. Постиг — вышел к людям. Если уж вам так нужен живой пример — так больше подходит семейство Лыковых.

— Ну да, ну да… Живой пример тому — ныне покойный Иван Иванович…

— Вы можете добавить четвертый способ?

— Я должен подумать.

— Бьюсь об заклад — ничего нового не придумаете.

— Ладно. Пока больше голова болит, чтоб эвакуировать всех тяжелых… Да, и еда, конечно… Еда, вода…

Ботан — радист радует — скоро прибудут еще группы — в том числе и из Крепости.

Наши обстоятельства сообщены, так что возможно и ремонтники будут и водилы. Ильяса точит, что две коробочки так и стоят брошенные. На его осунувшейся физиономии это как маркером написано.

— Ты пока тут побудь, мы все-таки железячки дернем, не могу, чтоб они там оставались — бурчит Ильяс.

— А тут кто останется?

— Вот ты и останешься. Мы только часть народу возьмем. Давай, действуй!

— Ильяс, зря ты это — припрется кто — угонит железяки уже наши отсюда.

— Вот и охраняй. БТР сейчас — акче [6] !

Мне не удается выразить в звуке все свое неудовольствие, а наш батыр уже слинял, на двух броневиках, забрав большую часть личного состава. И Филя урыл и саперы. Прошу Сашу максимально приглядывать за стоящей техникой. Взять пару человек — и приглядывать. Техника стоит сплошным черным массивом. Только антенны торчат сверху в посеревшем уже небе. Подобраться можно со всех сторон — тут эти железяки друг друга загораживают. У нас так из охраняемого часовыми парка пропало несколько танковых катков. Все расположение обыскали — пропали катки. А ведь не иголка — каждый за сто кило весит…Блинчик зеленый.

Потом на КПП девушка-пионервожатая пришла. У них был в школе сбор металлолома…

Ну, дальше понятно? Точно, пионеры ухитрились с ремонтируемых танков четыре катка увести. Как — одному богу известно. Семикласcнички… И три километра до их школы — специально померяли — как то перли. По тропинке. Над речным обрывом.

А тут — если проморгаем — кончиться все может куда хуже. Боезапас-то в каждой машине.

Собираюсь позвать ближайший к нам патруль — но он отирается у кухонь, вроде и близко, да не очень. Второй пары вообще не видно.

— Скорее! Ты — врач? Да? Скорее — там моя жена рожает!

Молодой парень, неприятно землистая кожа, глаза какие-то снулые. Но возбужден сильно. Жена рожает, это не фунт изюму, тем более в таких условиях.

Делаю, не подумав, вместе с ним несколько шагов, потом останавливаюсь, начинаю разворачиваться. Нужна горячая вода, теплое помещение, подмога. Куда это я поскакал?

— Погоди, надо носилки взять, ребят еще — даже если рожает, в палатке с печкой это лучше де…

В голове грохает гулкий колокол, я как-то нелепо падаю, потеряв по дороге ориентацию в пространстве, и потому шмякаюсь, сбив дыхание. Что-то рвет у меня ухо.

— Эй, э… Что…

Еще раз гулко по башке. Ухо больно очень и голову крючит набок. И еще раз колокол…

Прихожу в себя с трудом, кто-то дергает меня за плечо. А я сижу в какой-то нелепой и неудобной позе. Руки подламываются, но я вроде ухитряюсь на них опираться. Меня кто-то ритмично и очень нежно трогает за кончик носа — быстрыми легкими касаниями.

Фокусирую глаза. Голова не моя. Руки вижу. Между ними серый грязный наст и по нему проявляются темные точки. До меня, наконец, доходит, что это такое.

Капельки крови капают из носа — и словно кто-то тихонько трогает тебя за нос — организм не может понять, что это из него утекает, не положено такому, вот нервы и сигналят, как умеют…Получается странно. Цвет крови на темно сером — какой-то неправильно веселенький…

Что это я опять отчебучил?

А вообще хрен его знает.

Кто-то подхватывает меня под руку, помогает встать. Ноги тоже не мои. Нет, так-то внешне — мои, в бахилах озкашных, не отказываюсь, и расположены правильно — правая — справа, левая — слева, только слушаются плохо. И голова не моя… Вокруг несколько человек, что-то спрашивают наперебой.

Наконец начинает доходить. А еще у меня нет сумки с медикаментами на боку. Башка гудит. А ухо болит. Трогаю — да и там мокро.

— Этот урод у тебя сумку сорвал! И по каске настучал — у него то ли фомка, то ли монтировка. У вас каска криво сидит! Да не слышит он вас! Ну, давай оклемывайся, Жёппа!

Ага, по последнему, что я выловил из кучи разноголосых реплик — и братец тут.

— Куда он побежал?

— Не знаю. На вот тампон, прижми ухо, а то кровит.

— Я видела — за ним двое патрульных погнались.