Жизнь вокруг шла своим чередом. Возле монумента в память о Гражданской войне двое пожилых мужчин играли на каменной скамейке в шахматы; молодая женщина катила по тротуару детскую коляску; из-под колес автомобилей, неспешно движущихся по булыжной мостовой, с шумом рассыпались в разные стороны голуби. Казалось, ничего не изменилось, но не в душе Сэма.

— Что сделал Лайман? Во что он вляпался? — В его голосе звучала ярость.

— Мы не можем говорить об этом здесь, — ответила Нора.

— Как ты узнала, что я приду сюда? Что заставило тебя ждать меня здесь?

— Я знаю тебя, Сэм, — Нора улыбнулась, — и поняла, что не убедила тебя сегодня утром. Уорден ехал сюда, и я, увидев, что ты покидаешь Маквид с Ферн Долсон, решила присоединиться к нему. — Нора снова коснулась его руки. — Пойдем, а то на нас обратят внимание.

— Плевать. Вы нашли старика?

— Не совсем так.

— Что ты имеешь в виду?

— Сэм, пожалуйста.

— Я хочу знать. Мне нужен прямой ответ.

— Пойдем туда. — Нора указала в сторону небольшого парка, находящегося на другой стороне улицы. — Нам нужно присесть.

Они прошли мимо группки туристов — утомленного на вид полного мужчины с загорелым лицом и следовавших за ним по пятам двух женщин среднего возраста. Шахматисты, мимо которых они прошли, даже не взглянули в их сторону. Нора свернула на узкую дорожку, ее ноги в белых мокасинах ступали совсем беззвучно, совсем не так, как ее туфли на высоких каблуках по улицам Манхэттена.

— Вот вполне подходящее место, — сказал Сэм и указал на скамейку.

— Хорошо, дорогой.

Теперь ее лицо было спокойным. Она порылась в сумочке в поисках сигарет и протянула Сэму зажигалку. Он поднес ей огонь. Ее плечо на секунду прижалось к нему, и ее улыбка дала понять: она помнит все, что помнит он.

— Сэм, дорогой…

— Скажи мне правду, Нора. — Слова Сэма прозвучали почти как мольба. — Я должен определить свое положение во всей этой истории.

— Ты ведь любишь меня, правда, Сэм? — Он не ответил. — Или, как и Лайман, считаешь меня ядом?

— Я вообще не думаю о том, что говорит Лайман. Я думаю о том, что сказала ты. Кого он убил?

— Я не уверена, что он кого-то убил.

— Но ты только что сказала…

— Мне надо было как-то остановить тебя, дорогой. Я ведь в этом тоже замешана, а возможно — и ты. Поверь мне, я знаю, как будет лучше для всех нас.

— Рассказывай все, что знаешь.

— Прямо сейчас?

— Да.

Щелчком пальца она отбросила сигарету в сторону. С консервного завода, из прибрежной части города, донесся длинный гудок, извещающий об окончании рабочей смены. Нора провела языком по пухлой нижней губе… и пожала плечами.

— Не знаю, что все это значит, — начала Нора, — но, может, в том, что я расскажу, ты найдешь какой-то смысл. Я не хотела ехать с Лайманом сюда. Это первое. Он настаивал: у него дела с Каспером Уорденом, ему нельзя не поехать. — В огромных глазах Норы читалось сожаление. — Лайман совсем не такой, как ты, Сэм. Он слабый человек, постоянно ищущий простейшие, быстрые пути к деньгам. Его привлекла возможность сделать легкие деньги с Каспером Уорденом.

— Каким образом?

— Этого-то я как раз и не знаю. Но как бы там ни было, у Лаймана не хватило смелости довести дело до конца. Ты же видел сегодня утром, как он напуган. Я тоже напугана. Лайман слишком глубоко увяз в этом деле, чтобы выйти сухим из воды.

— Что ты можешь сказать о старике? Его нашли?

— Думаю, он жил на вилле, когда мы туда приехали. Я его мельком видела лишь однажды в день нашего приезда. А затем он… куда-то исчез.

Сэм нахмурился, полагая, что Нора опять лжет.

— Но кто он такой?

— Лайман не захотел сказать мне это.

— Думаешь, его убил Лайман… по приказу Уордена?

— Этого я не знаю, — ответила Нора. — Если ты не хочешь помочь Лайману, дорогой, то помоги мне. Я тоже замешана в этом деле!

— Ты превращаешь себя в соучастницу убийства. И я, если не сообщу о преступлении, тоже буду замешан.

— Но было ли убийство, Сэм?

— Было. Я в этом уверен.

Нора жестом отчаяния развела руки.