— Да, и правда. — В суматохе из-за засекреченного адреса Эдланда Валманн совершенно позабыл о главном поручении, которое дал Кронбергу.

— Память восстановить оказалось парой пустяков. А вот чтобы восстановить то, что она стерла из памяти, мне еще понадобится время.

— Давай сначала то, что было в памяти. За последние дни.

— Там не очень много. Три исходящих звонка и два сообщения. Первое сообщение такое, — он взглянул на лист бумаги, — «Нам надо поговорить. Лолита». А вот второе: «Теперь я поняла, что ты за тип! Свинья! Больше не смей меня искать!» Потом четыре входящих звонка с того номера, на который отослано первое сообщение. Вот, я все записал, время тоже. — Он протянул листок Валманну.

— Спасибо тебе! — Валманн посмотрел на записи, сделав вид, что внимательно изучает их, но строчки расплывались перед глазами. Вчера вечером он был совершенно вымотан. В мобильниках он не разбирался и не подумал о том, что сообщение, отосланное ему Лилиан Петтерсен, тоже сохранится в памяти. Какой непрофессионализм! Даже больше — самый настоящий кошмар! — Очень хорошо. Проверь, что еще ты можешь выжать из этого мобильника. И обсудим.

— Слушай, Валманн… — Кронберг не уходил.

Неохотно подняв глаза, Валманн встретился с его проницательным взглядом.

— Что?

— Ну, один из этих номеров показался мне знакомым. «Нам надо поговорить. Лолита». Ты этого не получал?

— Потом, Кронберг, — у Валманна и в мыслях не было посвящать Кронберга во все детали, связанные с его общением с «Лолитой», — сейчас у меня куча дел.

— Конечно… — Кронберг выждал еще пару секунд, чтобы подчеркнуть, что вполне осознает смысл сообщения. — Ну и хитрец ты, Валманн. Значит, в нашем гнездышке не я один играю не по правилам.

За Кронбергом закрылась дверь, и Валманн углубился в изучение оставленного Кронбергом листка. Вообще-то один из номеров ему тоже показался знакомым. Вытащив записную книжку, он достал оттуда маленькую записку с номером Агнете Бломберг.

Именно на этот номер Лилиан отослала второе сообщение, адресованное «свинье».

Еще одну убили!

Агнар И. Скард вновь взялся за свое. Этого стоило ожидать, и мои сомнения развеялись сразу после нашей встречи в городе. Пора приступать к осуществлению плана.

Он уехал — это мне было известно. Его дом находился под самым пристальным моим вниманием. Обстоятельства складывались в мою пользу. Однако, чтобы осуществить план, мне нужно пробраться внутрь. Проникнуть в его владения (от одного этого выражения меня выворачивает!).

Перед вылазкой мне пришлось хорошенько подготовиться, и повод для визита был найден. Открывшая дверь женщина была почти счастлива меня видеть и впустила внутрь без всяких фокусов. Мы с ней нашли общий язык. Иногда удача мне улыбается. Оставалось только дождаться подходящего момента.

Так у меня появилось время обдумать план. Чтобы никакие случайности не разрушили моих замыслов. Лив Марит Скард планировать умеет. И что намного важнее — она умеет ждать.

С убитой, Лилиан Петтерсен, мы знакомы не были, но я знала, кто она. В ночной жизни Хамара она была личностью известной. Она казалась — по крайней мере, со стороны — доброй и довольно приятной. Да, Лилиан, что называется, была легкого поведения, но на это мне плевать. Каждый проживает жизнь, как ему суждено. Это убеждение укоренилось во мне совсем недавно, и меня это тоже касается. И у меня были удачи и неприятности, но жизнь тем не менее не стоит на месте.

Встреча с Карин означала для меня рывок вперед. Пара добрых фраз. Рукопожатие, длившееся чуть дольше, чем положено. Смущенное согласие. Этот прекрасный сон мог стать явью.

Но теперь она была потеряна для меня! Онзабрал ее!

Вообще-то меня посещали мысли о прощении. Временами он вызывал во мне снисхождение и даже сострадание. Ведь прощение обладает освободительной силой… Какие глупости!

План зародился в моей голове в тот самый миг, когда ко мне пришло осознание, что Карин мертва. Но моя жизнь должна была продолжаться. Мне еще многое предстояло сделать. Мое существование поддерживала лишь жажда возмездия. Благодаря ненависти время бежало быстрее. Это помогало мне ждать. Мне и науку ожидания пришлось освоить. Как правило, терпение приносит неплохие плоды. Он хитер, поэтому неудивительно, что, когда поднялась суматоха, он решил уехать. Но я нисколько не сомневалась, что он вернется. Картины убийства будут теперь постоянно будоражить его больной разум. Тогда, в Лиллехаммере, не скорбь была причиной его срыва, а сожаление — ему было жаль, что меня не нашли. Ведь тогда получалось, что у меня была возможность скрыться и он не мог быть до конца уверен, что покончил со мной раз и навсегда.

Вчера вечером в баре мне вновь удалось его увидеть.

В прошлый раз, в городе, его вид заставил меня содрогнуться, но сейчас подобных чувств у меня не возникло. Он вернулся — как и следовало ожидать. И если кого-то могло одурачить его обличье проповедника, то уж никак не меня. Сейчас, как и прежде, он искал дурочек — чтобы использовать их самих или их деньги. Если он и изменился, то явно к худшему. Прежде у него, по крайней мере, была работа, постоянный доход, маскировка. И хотя дома он был самой настоящей свиньей, на людях ему удавалось менять личину. Теперь он, словно крыса, метался из угла в угол в поисках новой жертвы, выбирая среди слабейших, наиболее уязвимых и измученных.