В это время он и увидел идущего к нему начальника участка Хезрета Атамурадова.

Агабаев сошел с бульдозера, шагнул навстречу.

— Как дела? — оглядывая прямое русло, поинтересовался Хезрет.

— Сегодня-завтра закончим, и можно пускать воду, — ответил Хыдыр.

— Быстро управились, молодцы! — похвалил Атамурадов. — Теперь и… в путь можно…

— Куда? — спросил Агабаев.

— Как куда? Канал копать — от Ашхабада до Геок-Тепе.

Хезрет повернулся, хотел было уйти, но раздумал: погрустневший вид бригадира ему не понравился.

— Чего заскучал? Приедем на новое место, немного поработаешь, получишь отгул и поедешь в Теджен, — сказал Хезрет, пожал бригадиру руку и ушел.

Дня через два механизаторы приехали в Геоктепинский район. Бригадиру, привыкшему к степному простору, горная долина не понравилась. Его взгляд все время упирался в горы, покрытые то синим, то голубым туманом… К северу от них, до самого горизонта лежали поросшие бурьяном пески. А на востоке тянулся в небо белый дым промышленного Безмеина.

…Да, как будто все это было только вчера. А ведь полгода уже прошло, за это время бригада проложила более полутора километров готового русла. Все шло хорошо. И вот тебе — на! Малыш все испортил…

Агабаев тяжело вздохнул, «Наказать бы его за этот проступок, как следует, да вряд ли поможет… Может, распрощаться, и делу — конец?»

Но этого вопроса Хыдыр не решил. Надо было собираться на вахту. Он поднялся мрачнее тучи, с разламывающейся от боли головой. Весь его завтрак состоял из пиалы зеленого чая. А когда уходил, всем в бригаде наказал: «Если кто приедет, позвать немедленно!».

Но никто в тот день не приехал. Это еще больше огорчило бригадира. К концу смены он чувствовал себя настолько разбитым и больным, что еле дошел до полевого стана.

Не говоря ни слова, Хыдыр лег на кошму, устало опустив веки. Теперь он никого уже не ждал. Да и глупо было бы ожидать, если в бригаде не любят и не берегут технику.

Утром, ввиду плохого самочувствия, Агабаев на работу не вышел. Он решил отлежаться и перешел в вагончик. Лежа в полном одиночестве, он незаметно для себя задремал. Вдруг ему послышался рокот приближающегося автомобиля. Хыдыр приподнял голову, прислушался: не чудится ли ему? Но через несколько секунд машина резко остановилась перед самыми окнами вагончика и вслед за этим раздался знакомый голос Хезрета Атамурадова:

— Эй, бригадир! Где ты?

Хыдыр вскочил с кошмы, надел белую сорочку, пижамные брюки и бросился к двери, но у самого входа чуть не столкнулся с гостем и начальником участка. Поздоровавшись, Хыдыр уступил им дорогу и пропустил в помещение.

Впереди шел журналист из Польши. Это был высокий, светлый блондин с голубыми глазами. На нем была соломенная шляпа, светлая сетчатая сорочка с короткими рукавами и хорошо отглаженные брюки из тонкой ткани бежевого цвета. Гостю было жарко. Еще по дороге на канал он снял галстук, пиджак, шире расстегнул воротник.

Задержавшись перед входом в помещение, журналист окинул взглядом стены вагончика и был приятно удивлен: на них красочно пестрели портреты журнальных красавиц. Работу по извлечению их из журналов обычно производили братья Аман и Меред Чарыевы, давно мечтающие о женитьбе и тихом семейном счастье. Юные девушки и женщины, снятые в разных позах и ракурсах, весело улыбались гостю со стены кочевого жилища.

— О, какое прекрасное общество! — перешагнув через порог, воскликнул журналист. — Как много хороших девушек!..

Гостю предложили место возле стены, слева от входа. Хезрет Атамурадов сел у окна, напротив журналаста. А Хыдыр Агабаев — у крайней от входа стены. Остальные члены бригады в вагончик войти постеснялись. Они столпились в дверном проеме, и, выглядывая друг из-за друга, с нетерпением ожидали, что скажет гость из далекой страны.

Подражая хозяину, журналист попытался было сесть по-восточному, на кошму, скрестив перед собой ноги. Но это ему не удалось — где-то в коленях затрещали брюки. Из затруднительного положения его выручил Хыдыр Агабаев, придвинувший низкую скамейку.

Сняв шляпу и темные очки, журналист представился. Потом вынул из пиджака объемистый блокнот, провел рукой по светлому бобрику волос и сухо посмотрел на бригадира. Было заметно, что гость разочарован его видом, хотя по пути в бригаду Хезрет рассказывал о Хыдыре как о настоящем герое исполинской стройки в Каракумах. Увы! Как ни старался гость, но ничего героического в облике Хыдыра не нашел: грустный взгляд угловатого лица, впалые щеки, темные короткие волосы. В сравнении с ним Хезрет был больше похож на героя. Молодой, жизнерадостный, он весь так и сиял, словно сам излучал свет. Блестели его жесткие, черные волнистые волосы, блестели глаза, белым снегом сверкали ровные зубы.