26 сентября 1923 года глава правительства Баварии Ойген фон Книллинг ввел чрезвычайное положение и назначил Густава фон Карра государственным комиссаром с диктаторскими полномочиями. Но нацистов это не порадовало. В этой игре каждый играл за себя. Густав фон Карр вовсе не был заодно с нацистами, которые вышли из повиновения. Он даже запретил массовые мероприятия нацистской партии. Он сделал своим союзником популярного среди националистов капитана Германа Эрхарда, который скрывался в австрийском Тироле, хотел противопоставить его Людендорфу и Гитлеру. В конце сентября хозяин Баварии пригласил Эрхарда приехать в Мюнхен. После беседы с фон Карром Эрхард объявил, что порывает связи с нацистами. Он заявил, что борьба нацистов против правительства Баварии раскалывает национальные круги. В ответ Людендорф назвал Эрхарда «крысой».

Фридрих Эберт последовал примеру баварского премьера. Он наделил особыми полномочиями военного министра Отто Гесслера и командующего рейхсвером Ханса фон Секта. Президент поручил им поддерживать на территории Германии закон и порядок. Генерал Сект, вполне здравомыслящий человек, хотел запретить нацистскую «Фёлькишер беобахтер», но баварские власти этого не допустили.

24 октября Густав фон Карр собрал руководителей земельной полиции и патриотических организаций (Гитлера не пригласили!) и сказал, что он сторонник установления диктатуры. Иначе Германия погибнет. Или, по крайней мере, говорил он, диктатуру нужно установить в Баварии. По существу, баварские правые хотели отделиться от остальной Германии. 5 ноября фон Карр вновь пригласил к себе руководителей националистических организаций и официально заявил им, что ни баварское правительство, ни армия, ни полиция не примут участия ни в каком незаконном действии. Гитлер не пришел на эту встречу.

Триумвират — Карр, генерал Лоссов и полковник Ганс фон Зайссер, начальник земельной полиции, — фактически сосредоточили в своих руках всю власть над Баварией. 8 ноября они провели в крупнейшей пивной Мюнхена «Бюргербройкеллер» на Розенхаймерплац митинг, на который пришли две тысячи человек, включая членов правительства Баварии. Гитлер подозревал, что фон Карр намерен провозгласить отделение Баварии от Германии, и вознамерился этому воспрепятствовать.

Фон Карр начал свою речь в половине девятого вечера. В зале сидела почтенная публика, когда появились Гитлер и Шойбнер-Рихтер, который для солидности надел старый военный мундир. Шестьсот штурмовиков окружили здание. Гитлера сопровождали верные ему Эрнст Ханфштенгль, Альфред Розенберг, Макс Аманн, Ульрих Граф, Эмиль Морис и Рудольф Гесс.

«Выступал глава Баварии фон Карр, — вспоминал профессор Мюллер. — Вдруг я увидел Гитлера, который шел в сопровождении двоих солдат в стальных шлемах и с пистолетами в руках. Гитлер вскарабкался на стул и подал сигнал солдату, стоявшему справа от него. Тот выстрелил в потолок. Гитлер заговорил:

— Национальная революция началась! Зал окружен. Никто не выйдет отсюда без моего разрешения».

Фактически под дулом пистолета Гитлер увел всех трех властителей Баварии — фон Карра, фон Лоссова и фон Зайссера — в соседнюю комнату. Государственный комиссар, генерал и полковник покорно следовали за ним — кому хотелось быть убитым маньяком. Здесь Гитлер предложил им выбор: смерть или участие в восстании, которое он начнет завтра.

Фюрер предложил им поделить власть в Баварии и во всей стране.

— Мы создадим временное немецкое национальное правительство, которое возглавлю я, — самоуверенно сказал Гитлер. — Фон Карр становится имперским наместником Баварии. Фон Лоссов будет военным министром, фон Зайссер — министром полиции. Вы или добьетесь победы вместе со мной, или умрете вместе со мной. Если дела пойдут не так, у меня в пистолете четыре патрона, — предупредил фюрер. — Три для соратников, если они меня предадут, четвертый для меня.

Пока Гитлер вел переговоры, Герман Геринг уверял собравшихся в пивной, что, каким бы ни был исход национальной революции, баварцы без пива не останутся. Но в зале царили скептические настроения. Говорили: «Это какой-то театр! Что у нас тут, Латинская Америка?»

Гитлер вернулся. Из-за шума его не было слышно, и он вытащил из заднего кармана брюк браунинг и выстрелил в потолок. Он соврал, сказав, что руководители Баварии Карр, Лоссов и Зайссер перешли на его сторону.

— Все решит завтрашний день! Или Германия получит национальное правительство, или мы будем мертвы!

Фюрер знал, как расположить к себе баварцев. С того момента, как Отто фон Бисмарк создал Второй рейх, Пруссия играла куда более важную роль, чем Бавария. Марш из Мюнхена в Берлин стал бы началом нового рейха, в котором Бавария играла бы большую роль.

— Теперь, — ораторствовал Гитлер, — я намерен исполнить клятву, которую дал себе пять лет назад, когда ослепший лежал в армейском госпитале, — не оставлять себе ни минуты покоя, пока ноябрьские преступники не будут наказаны, пока на руинах нынешней жалкой Германии не будет воздвигнута мощная, великая, свободная Германия во всем блеске своей славы!

Шойбнер-Рихтер вернулся домой под утро и сказал жене, что все идет хорошо и они возьмут власть без крови. На самом деле у них ничего не получилось. Утром выяснилось, что руководители Баварии не собираются участвовать в этой авантюре. Карр, Лоссов и Зайссер объявили, что отказываются от соглашения с Гитлером, потому что накануне действовали по принуждению.

В семь вечера двести пятьдесят бывших добровольцев появились в армейских казармах и потребовали раздать им оружие и боеприпасы. Но дежурные офицеры их просто арестовали. Немецкие офицеры в принципе не могли выйти из подчинения власти, поэтому не поддержали пивной путч.