Но, требуя от своих граждан обязательного вступления в брак, римские магистраты далеко не всем парам это разрешали. Так, в древности в Риме существовал закон, запрещавший браки между патрициями и плебеями. Правда, его при большом желании можно было обойти, потому что существовал и другой закон, согласно которому, если некое движимое имущество в течение года находилось в чьем-либо фактическом пользовании, оно становилось его собственностью. К этому и прибегали пары, относившиеся к разным сословиям. Женщине достаточно было в течение года находиться «в пользовании» у своего жениха (жить в его доме), чтобы она становилась его неотчуждаемой собственностью. А сам факт того, что жена является «собственностью» и «движимым имуществом», у римлян никакого сомнения не вызывал.

Впрочем, в 445 году до н. э. закон, ограничивающий браки плебеев и патрициев, отменили. Но на рубеже эр был принят так называемый «закон Юлия и Папия-Поппея». По нему лицам высших сословий запрещалось жениться на вольноотпущенницах, а остальным римским гражданам — на женщинах с дурной репутацией. Таким образом, женщина, уличенная в проституции, навсегда лишалась права на семейную жизнь.

Кроме того, вплоть до второй половины третьего века н. э. римским солдатам вообще было запрещено вступать в брак с кем бы то ни было. Сотни тысяч мужчин сидели по гарнизонам, разбросанным от Гибралтара до Евфрата и от Нильских порогов до нынешней Шотландии, не имея возможности обзавестись семьей. Правда, они нередко заводили сожительниц из числа местных уроженок или рабынь, и командование смотрело на это сквозь пальцы. Однако вступать в законные браки и житье семьями за пределами военного лагеря солдатам разрешили только императоры династии Северов.

Мы уже упомянули законы Августа, направленные на умножение браков. Но он же издал и законы, направленные на их укрепление, например слегка усложнил процедуру развода. Теперь формулы развода, брошенной друг другу в лицо во время ссоры, было недостаточно. Для того чтобы разорвать брачные узы, по законодательству Августа надо было созвать семерых свидетелей и написать разводное письмо. Впрочем, сделать это можно было и в отсутствие второго супруга, причем брак считался расторгнутым в момент подписания письма, и, если отвергнутый супруг был в отъезде, он мог еще некоторое время не знать о том, что уже не связан брачными узами.

Кроме того. Август ввел ответственность не только для жен-прелюбодеек (она существовала и ранее), но и для мужей, которые закрывали глаза на их измены. Муж обязан был развестись с преступной женой, и она лишалась права на повторный брак с кем бы то ни было.

Запретил император и любые внебрачные связи — от наказания освобождались только зарегистрированные проститутки и их клиенты. Однако борец за нравственность не учел свободолюбия (или любвеобильности) римских женщин. Матроны стали массово записываться в проститутки, дабы под видом исполнения профессиональных обязанностей предаваться свободной любви. Немного позднее, уже в правление Тиберия, в Риме разразился страшный скандал, когда проституткой объявила себя Вистилия, дочь претора и жена высокопоставленного мужа, занимавшего в разное время должности претора и наместника Нарбоннской Галлии. Позиция Вистилии была неуязвима, а действия абсолютно законны, поскольку проститутки в Риме не карались, а только регистрировались. Тацит писал, что «достаточной карою для продажных женщин почиталось их собственное признание в своем позоре». Но в имперские времена нравы римлян уже были таковы, что никакого позора Вистилия не ощущала. Правда, жениться на проститутках было нельзя, но Вистилия избрала себе профессию уже после выхода замуж. Возмущенный сенат решил исправить ситуацию и специальным постановлением запретил заниматься проституцией женщинам, происходившим из сословия всадников. Применительно к Вистилии, закон был издан задним числом, и она, во всяком случае, не подлежала наказанию, но это не остановило разгневанных сенаторов. Они издали еще одно постановление, специально по ее поводу, и незадачливую проститутку сослали на остров Сериф.

Император Тиберий, наследник Августа, продолжил законодательные инициативы своего предшественника по улучшению нравов. Светоний пишет: «Развратных матрон, на которых не находилось общественного обвинителя, он велел по обычаю предков судить близким родственникам. Римского всадника, который дал когда-то клятву никогда не разводиться с женой, а потом застал ее в прелюбодеянии с зятем, он освободил от клятвы». Кроме того, Тиберий запретил целый ряд чужеземных восточных культов, служители которых подозревались в сексуальных излишествах. Об этом, а также о «позорных поступках жрецов храма Исиды» подробно пишет Иосиф Флавий.

В годы правления Тиберия в Риме жила некая знатная матрона, по имени Паулина, которая «вела образцовый образ жизни». Паулина была замужем за неким Сатурнином, «который был так же порядочен, как и она». Но на горе как самой супружеской пары, так и последователей восточных культов в эту женщину влюбился некий Деций Мунд. Зная о прославленной добродетели матроны, он не стал мелочиться и сразу предложил своей возлюбленной 200 000 аттических драхм — чуть меньше тонны серебра. Однако Паулина, то ли ввиду своей добродетели, то ли опасаясь законов о нравственности, «не склонилась и на такое щедрое вознаграждение».

Тогда Деций, «не будучи далее в силах переносить муки неудовлетворенной любви», решил уморить себя голодом. «Решив это, он не откладывал исполнения этого решения в долгий ящик и сейчас же приступил к нему», но судьба юноши вызвала сочувствие у вольноотпущенницы его отца, некой Иды, которую несправедливый Флавий аттестовал как «женщину, способную на всякие гнусности». Зная, что Паулина была последовательницей культа Исиды, Ида подкупила жрецов, и те, «побужденные громадностью суммы, обещали свое содействие». Старший из них объявил наивной римлянке, что явился к ней в качестве посланца от самого бога Анубиса, «который-де пылает страстью к Паулине и зовет ее к себе». Паулина, как и надлежит добродетельной жене, сообщила мужу, «что бог Анубис пригласил ее разделить с ним трапезу и ложе». Как это ни удивительно, но муж оказался столь же наивен в вопросах культа и «не воспротивился этому, зная скромность жены своей».

Паулина отправилась в храм, и все дальнейшее нетрудно предугадать. Поутру богомольная матрона вернулась к мужу и «рассказала ему о том, как к ней явился Анубис и хвасталась перед ним, как ласкал ее бог». Домочадцы, включая и мужа, были немало удивлены высочайшим вниманием, которого удостоилась простая, хотя и достойная матрона, но не могли усомниться в ее правдивости, «тем более что знали целомудрие и порядочность Паулины». И история Рима могла бы украситься еще одним чудом, а храм Исиды приобрести многочисленных новых почитательниц, но произошло непоправимое: Деций Мунд не удержался и сообщил зазнавшейся матроне, чьи именно ласки она вкушала на божеском ложе. После чего Паулина «разодрала на себе одежды, рассказала мужу о всей этой гнусности и просила его помочь ей наказать Мунда за это чудовищное преступление».