– Что он у вас вечно чадит? – Вертлявый мужчина в лаковых штиблетах зажимал нос платком. – Купили бы нового, денег-то поди немеряно, как мальков в садке…

– Говори, зачем явился? – Лидия поморщилась. – Вроде недавно забегал, опять проигрался?

– Что вы, сестрица, как можно-с? Все ваши монетки целы и невредимы… Но имеется просьба. – Сай Ллойд примостился на край высокого стула и зевнул. – Надо человечку помочь.

– Нет! – Лидия упрямо мотнула головой. – Сто раз говорила, не связываюсь я с ворьем и тебе не советую.

– Так не ворье же, а весьма уважаемый господин. А то, что контрабандой промышляет, так кто же в наше время на честный доход живет? Возьмем хотя бы вас, сестрица…

– Нет! – отрезала Лидия и, обратившись к Аннет, добавила: – Сходи-ка наверх, посмотри, как там…

– Опять морлоков гнилых обхаживаешь? Думаешь, я не знаю? Еще как знаю, только помалкиваю. Поэтому, Лид, ты бы к моим просьбам прислушивалась. Сама соображаешь, если за шпильки в черепушках и спицы в ребрах тебя тут, может, и терпят, то за подземных не простят. И каракатицы твои поганые тоже не уберегут, сами же головешку поднесут к ставенькам. Мне, разумеется, печально без тебя, сестрица, будет, опять же одолжиться не у кого, но справлюсь…

Лидия вздрогнула всем телом, медленно повернула голову, уставилась на брата.

– Откуда? Узнал откуда?

– Не важно. Человечек тут недалеко… Ждет-с. Кликну я его, пожалуй.

– Твоя взяла, Сай. Зови.

Коренастый бородач ввалился в мастерскую и подмигнул Саю. Лидия смотрела, насупившись, как Сай бесцеремонно достает из буфета бутылку водки, протягивает незнакомцу, как тот жадно пьет, как ходит кадык по толстой шее.

– Ну, горемычный, вроде молодой еще, значит, стерженек не потребуется, для форточника тучен – пружинки в колено не захочешь. Значит, медвежатник. Отмычек да ключей у меня отродясь не водилось, неужто с собой принес?

– Не колготись, мать, – бородатый ухмыльнулся. – Особое пожелание у меня имеется. Да ты не стой стоймя, как обиженная кокотка. Швартуйся.

Лидия послушно опустилась на диванчик у окна.

– Морзянят, что ты штопальщица, каких свет не видывал.

– Врут, – осекла Лидия.

– Может, и врут, – гость запустил пятерню в бороду и замер на секунду, раздумывая. – Жабры мне вшить надо, мать.

– Что?

– Жабры, мать, рыбьи жабры… Хорошо бы и плавник в хребет, но это ладно, это подождет… А жабры надо.

– Зачем? – Лидия изумленно подняла брови.

– А не твоя забота, мать. Не для красоты, понятное дело. Так вшить требуется, чтобы под водой дышать и не час и не два…

– Жабры… С собой? – Лидия часто задышала, подернулись глаза белой поволокой.

– А то! Мы люди запасливые… Сай! – Бородач подмигнул Ллойду-младшему, и тот извлек из-под кресла просмоленный мешок.

– Я же сказал, Питс, не удержится она – согласится. Это у нее как лихорадка. Одно слово – шальная.

Лидия слышала голос Сая словно через плотную пелену. Руки ее уже тянулись к ладному крепкому торсу бородача:

– Все хорошо… Хорошо. Только потерпи, миленький… Как надо сделаю…

Бородатый ушел, опираясь на плечо Сая, под утро. Ушел довольный, ухмыляющийся. В дверях подмигнул скабрезно:

– Слышь, мать. Если обманула – конец тебе, – он охнул, схватившись за грудь. – Ты теперь на крючке. За тухляков отрабатывать положено. Верно, братишка?

Сай подобострастно кивал. Подносил к изжеванным губам приятеля бутыль с ромом, обтирал пот с рябого лба батистовым платком.

Лидия сама задвинула засов. Поднялась в будуар, где, пристегнутая ремнями, металась в бреду большеглазая девочка. Рядом, притулившись на низкой скамеечке, клевала носом Аннет.

– Откуда Сай про подземов знает? – в голосе Лидии звенела злоба. – Ну?

– Матушка…

– Откуда? Кроме тебя и меня – никому не ведомо. Так откуда?

– Прости, матушка! – Аннет повалилась в ноги к хозяйке, обхватила туфли руками. – Помилуй! Думала, отговорит тебя братец! Уж больно дело опасное!

– Дура! – отпихнула Лидия служанку. – Дура! Теперь жди гостей с Мертвого порта. Не успокоится Сай.

– Ооох, матушка… – Аннет захныкала жалобно.

– Деваться нам некуда. Ты это… отваживай других помаленьку. Всех желающих не сумею скроить – сил не хватит. Да и незачем тут народу толпиться.

Так мастерская модистки Ван-дер-Ваальс закончила свое существование для городских денди, жаждущих удивительной обновы. Поначалу те недоуменно толкались у крыльца, обивали ступени, норовили заглянуть в щели ставен и убирались ни с чем, а через год уже редкий хлыщ забредал в слободу, чтобы стукнуть пару раз в закрытые двери и убраться восвояси. Зато зачастили в дом обитатели портовых притонов и воровских «лежбищ». И опять напуганные белошвейки сперва вздрагивали, услыхав условный стук, но вскоре обвыклись. И опять Аннет листала конторские тетради, выводя обмусоленным карандашиком слово «приход».