Приятели подцепили череп и постарались тянуть. Но не тут-то было, сил у этих двоих явно недоставало. Циклоп неторопливо слез по лестнице и взялся третьим. Под пустую болтовню Фласка и напряженное пыхтение Планкета череп, наконец, удалось вытащить из бассейна.

Кое-как, ругаясь и сопя, случайные сообщники доволокли свою странную добычу до выхода из ангара. Там их уже поджидала нелепо размалеванная повозка странной конструкции. Похоже, она удивила даже новоявленных приятелей Циклопа.

– Это то, о чем я думаю? – спросил растерянно Планкет.

– Карнавальная барбюнская тележка, – подтвердил Фласк.

В тележке за рычагами сидел пожилой мужчина в бушлате. Пока он крошил в трубку длинную сигару, Циклоп пытался вспомнить, где он видел этого старика. Вот этот самый бушлат, совсем недавно… Точно! Циклоп даже фыркнул от удивления. Пьянчужка, у которого он несколько часов назад украл ботинки!

– А это еще кто? – спросил старик, смерив Циклопа подозрительным взглядом, в котором беглецу почудилось узнавание.

Циклоп не стал представляться и, повернувшись так, чтобы его ботинки не были видны из-под плаща, помог приятелям взвалить на тележку череп. Пришла пора прощаться. Фласк стал молоть что-то напыщенное и великосветское, но быстро запутался в словах. Его товарищ порылся в карманах и достал старый хронометр. Протянул Циклопу.

– На память, – просто сказал он.

Циклоп взял подарок и даже ухнул что-то благодарное. Никогда в жизни ему ничего не дарили.

– Пожалуйста. Еще увидимся, – ответил Планкет.

Тележка тронулась, скрипя каждой деталью, а Циклоп в который раз за сегодняшний день отправился на поиски убежища.

Снег падал на волны и мгновенно исчезал, будто хотел спрятаться в море от низкого темного неба. У пристани мягко качались, сухо постукивая бортами, паровые джонки. Вокруг было тихо, лишь где-то совсем далеко разноголосо шумел Карнавал. В богатых кварталах давали салют. Хрустальная Башня, сияющая тысячей огней, казалась далекой, как никогда.

Опять кровоточила рана на боку. Ничего, у него еще есть время отдохнуть. Поспать пару часов и под утро пробраться к воздушному вокзалу.

Циклоп огляделся. Вокруг не было ни души. Он осторожно спустился в первую попавшуюся джонку. «Колесница Богов» – было написано на правом борту. Все равно, думал он, какая теперь разница, главное – отдохнуть пару часов, а утром меня уже здесь не будет. Он удобно устроился на корме, отставив ботинки и завернувшись с головой в пахнущие рыбой сети, и впервые за последние сутки крепко уснул под привычное тиканье Интеллектуальной Машинки.

Он не проснулся, когда на борт джонки ступил молодой человек в рясе ионита с узелком в руках. Священник принял швартовый от оставшегося на пристани лодочника и сказал вместо прощания:

– Вы, сударь, сходите все-таки покаяться. Я иду к китам, но вдруг у меня не выйдет… Покайтесь, и Господь простит.

Человек на пристани не ответил. «Колесница» тихо отошла от причала и вскоре растворилась в предрассветных сумерках.

Циклоп крепко спал.

Утро наполнило комнату непривычной тишиной. Ни грохота кашля, ни надрывного сипения. Вместо приглушенного бормотания и шаркающих шагов – невнятный гул откуда-то снаружи. Мерное бзденьканье по ржавой рельсе сменилось тиканьем ходиков.

Тишина была необычной, неправильной.

Ощущение неправильности добавляла упругая женская грудь, чудно умещающаяся в правую ладонь. В полудреме Роберт улыбнулся и пустил ладонь в экспедицию: по мягкой, слегка прохладной коже, под которой угадывались хрупкие ребра; по крутому изгибу бедра. Когда ладонь натолкнулась на оборку чулка, за спиной заворочались. Бабочки поцелуев запорхали по шее и плечу Роберта. Это окончательно выдернуло его из сна.

Он потянулся и тут же почувствовал, что в левый висок упирается что-то тупое и твердое.

– Ммм, – недовольно промычал Роберт.

Бабочки исчезли, а за спиной, слегка коверкая гласные, проворковали:

– Доброе утро, господин О’Нил.

– Ммм, – согласился Роберт, все еще усердно цепляясь за сон, и принялся шарить под подушкой. В руку легла рифленая рукоять револьвера. Боб лег на спину и вытащил кольтовский «фронтир». Тупая боль в левом виске осталась на месте.

Роберт поморщился и открыл глаза. В луче тусклого света, продиравшегося меж задернутых тяжелых штор, сидящая рядом девушка казалась выточенной из черного дерева. Блеснули жемчужные зубы, и она оседлала Роберта. Боб моргнул и понял, что с ним разговаривает «старшая» из дамочек – мулатка.