Наконец молодой аристократ отступил на шаг и снял маску.

– Довольно, Паоло, у меня вся грудь в синяках. Ты крепок как мореное дерево, упрямый старик!

– Вы сегодня избрали несколько опрометчивую тактику, сеньор, – не скрывая, что польщен грубой, но все же похвалой из уст молодого господина, произнес мажордом, в свою очередь опуская рапиру и снимая маску.

На самом деле возраст Веццо давал о себе знать, и еще как! Сердце пестиком в ступке толклось под ребрами, легкие горели от нехватки воздуха, и только привычка хранить невозмутимость, какой могли бы позавидовать хваленые английские дворецкие, заставляла пожилого итальянца держаться как ни в чем не бывало.

– Сегодня! – неожиданно рассмеялся де ла Коста. – Вот именно, Паоло. Сегодня!

Последнее слово он произнес с такой значимостью, что Веццо невольно наморщил лоб, пытаясь сообразить, не запамятовал ли он какую-то важную дату. Младший де ла Коста не стал ничего объяснять, приказав только приготовить к обеду дорожный костюм.

– Мы куда-то едем? Приготовить ваш мобиль?

– Нет, Паоло, ты никуда не едешь. Это у меня будет небольшое путешествие, – улыбаясь своим мыслям, ответил де ла Коста. – Я вернусь сегодня поздно и почти наверняка не один. Пусть в комнате будет вино, и все. Никакого ужина, никаких цветов, и ты тоже не потребуешься. Можешь составить собственные планы на вечер, а то и… – он заговорщицки подмигнул мажордому, окончательно введя того в недоумение, – на ночь.

День проходил как обычно. До обеда Артуро рассеянно пролистал газеты, принесенные Паоло Веццо, – «Курьер Кетополиса», «Полицейский вестник», «Кетополис для всех», – потягивая из бокала сухой херес. После ознакомления с новостями он нехотя взялся за корреспонденцию.

Своей доли внимания ждали письма и отчеты от поверенных, а также бесчисленных торговых партнеров отца. Но сегодня думать о делах было решительно невозможно! Тем более, что эти письма обычно зачитывал молодому хозяину Паоло – отрывками, вкратце доводя до того суть изложенного и просимого, а заодно подсказывая, как, в каких словах и используя какие обороты лучше ответить.

Немало пришло и личных писем. Среди прочих конвертов Артуро обнаружил изящно оформленное приглашение в Оперу от Клуба Завидных Холостяков – сборища молодых, не обремененных принципами классической морали, финансовыми проблемами и грандиозными планами на будущее аристократов Кетополиса. Несколько «подвигов» Артуро в свое время так впечатлили общественность, что с тех пор секретарь Клуба исправно присылал в особняк де ла Коста уведомления о деятельности Холостяков, присовокупляя приглашения на мероприятия самого разного свойства.

На сей раз в письме, к которому прилагалось приглашение на премьеру долгожданного «Левиафана», выражалась надежда на то, что Артуро де ла Коста соизволит приобщиться к высокому искусству… с одной, правда, маленькой оговоркой. Поскольку часть расходов на приобретение билетов для Клуба взял на себя неназванный меценат, членам Клуба предлагалось поддержать затеянную им акцию. А именно: «за недостаток уважения к нравам и обычаям нашего славного города» освистать заморскую звезду – приглашенного на ведущую партию знаменитого русского певца Федора Шаляпина.

Хмыкнув, де ла Коста отложил приглашение в сторону.

Конечно, не побывать на премьере «Левиафана», о которой только и говорят последние два месяца на всех углах, для человека благородных кровей – чистейшей воды моветон. Но, увы, у него другие планы на вечер.

Впрочем, почему «увы»?

«Сегодня!» – напомнил себе Артуро, и его тонкие капризные губы скривились в хищной ухмылке.

Он выдвинул нижний ящик стола и извлек на свет небольшой хромированный револьвер с серебряными накладками и рукояткой, отделанной костью нарвала. На костяных щечках красовалась изящно вырезанная сцена: кальмар, душащий в своих щупальцах кашалота.

Откинув барабан, де ла Коста вытряхнул на руку желтые цилиндрики патронов и самым тщательным образом исследовал каждый. Получая явное удовольствие от процесса, он вогнал патроны обратно в барабан, крутанул его и защелкнул. Далее Артуро проделал нечто странное, весьма удивившее бы Паоло Веццо, стань он тому свидетелем. Достав из того же ящика обыкновенную винную пробку, Артуро вставил ее между взведенным курком револьвера и капсюлем патрона. Потрогав большим пальцем пробку сбоку, он убедился, что та не вылетит от случайного нажатия. Теперь при нужде можно было скрытно опустить руку в карман, выдавить пробку пальцем и стрелять, не тратя времени на взвод курка.

Этому приему, не вяжущемуся с благородным происхождением, де ла Коста научился у человека, на встречу с которым сейчас, собственно, и собирался.

Пару лет назад в поисках острых ощущений де ла Коста связался с компанией лихих контрабандистов. После выспреннего, щепетильного и суетливого общества кетополийской аристократии мир новых знакомцев казался Артуро наполненным истинной романтикой и красотой смертельного риска.

Бродяги разной масти по мелочи протаскивали в город все, что только подпадало под канцлеровы запреты и акцизы, а оттого – по закону компенсации – махом вырастало в цене. Какое-то время Артуро находил мрачное удовольствие в том, что мешает имя предков с грязью и плюет на сословные предрассудки Кетополиса, занимаясь вещами совершенно недопустимыми.