Мы с Ру одновременно взорвались хохотом.

– Вот и я о том же, – хлопнул я в ладоши. – Господин судья, опрос свидетелей на этом можно закончить. Полтора месяца! Мужчину можно счесть невероятно жизнестойким, если он оправится от травмы через полтора десятка лет! Женщине достаточно поплакать всласть, налопаться шоколада и позлословить с подругами пару вечеров, и все – жизнь продолжается. А жизнь мужчины разрушается как карточный домик. То, что разведенные мужчины умирают раньше, – известный факт.

Трейси пожала плечами:

– Наверное, потому, что зарастают грязью.

– Смехотворное предположение, – покачал я головой. – Брось мужчину – и ты буквально убьешь его. До вас совершенно не доходит, как вы нам нужны. Даже когда мужчина заводит любовницу, он не может отказаться от жены. Мы крохотные, беспомощные, хрупкие существа.

– Ой, не надо. Вы меня уже достали своим трепом. Выходит, если бы не Урсула, ты бы давно помер? Такого я от тебя прежде не слыхала.

– Да… помер бы. И если мое утверждение верно даже относительно Урсулы, значит, оно абсолютно верно. Начнем с того, что Урсула строго пресекает любые мои попытки предаваться гедонизму. Не стой она надо мной как недремлющий страж, кто знает, в какие гибельные наслаждения я мог бы погрузиться. Кроме того, Урсула не позволит мне сдохнуть, так как иначе некому будет гладить белье.

– Кажется, я еще не созрел, чтобы пригласить Женщину на свидание, – сказал Ру. – Спасибо вам обоим, что помогли выкристаллизовать эту мысль.

– Видишь, что ты наделал? – накинулась на меня Трейси.

– Неважно, – продолжал Ру. – Я бы и сам до этого дошел. Пэл, ты говорил, что тоже интересно провел время?

– Что? Ах да. Нас ограбили, TCP уволился, и я теперь работаю вместо него. Короче, ерунда.

Вернувшись на работу, я решил, что пора переносить вещи. Пока я был диспетчером компьютерной группы, мой стол стоял на пятом этаже учебного центра, в офисе ИТ-поддержки. Однако мукзэпою как менеджеру группы полагался стол в офисе руководителей других групп. Рабочее место TCP находилось между столами Дэвида Вульфа, начальника библиотекарей (или, как они сами себя называли, – держите меня – «интеллектуалов»), и Полин Додд, менеджера помощников библиотекарей.

Полин за столом не было, она торчала на заседании отдела, где обсуждалось, стаканчики какого типа следует использовать в комплекте с охладителем воды. Я давно мечтал посмотреть, как она ужом ползет на свое место. В ее части офиса нельзя было шагу ступить из-за нагромождения мягких игрушек, безделушек, искусственных цветов, дощечек с изречениями, купленных в магазине тысячи мелочей, и фотографий младенцев.

Дэвид, однако, был на месте. Обычно он приходил на работу в 7.30 утра (так говорили уборщики, сам я в такую рань еще переругивался с Урсулой из-за доступа в ванную) и не уходил до тех пор, пока сил не оставалось лишь на то, чтобы дотащиться до машины.

– Значит, вы и есть наш новый мукзэпой?

– Пока не найдут замену.

– Но вы, конечно, тоже подадите заявление?

– Гм. Ну… да, наверное. Я так далеко пока не загадывал. – Я не врал. Загадывалыцик из меня никудышный. Прошлое поминать – это пожалуйста. – Должностные обязанности могут потребовать квалификации, которой у меня нет.

– Даже если квалификация есть и всем известно, что лучше вас на эту должность никого не найти, вас все равно могут не включить в список кандидатов, – с готовностью отозвался Дэвид.

У него явно была припасена история из личного опыта, и я быстренько свернул разговор в безопасную сторону:

– У TCP была какая-нибудь система хранения документов? Я вижу здесь шкаф для папок, места для хранения много, вот только система не просматривается.

– Понятия не имею. Кажется, хаос его вполне устраивал. В конце концов, он не интеллектуал. Для небиблиотекарей учет – тяжкая обуза. Терри Стивен Рассел предпочитал вербальное общение. Он постоянно говорил по телефону, ездил на встречи с какими-то людьми, хотя трудно вообразить, какое отношение более половины из них имело к нашей работе. Он чаще меня встречался с деканами, несмотря на то, что интеллектуалами руковожу я, а не он. Сомневаюсь, – Дэвид впервые оторвался от расписания, над которым корпел, и поднял на меня глаза, – что он вел какие-либо записи.

Компьютер Терри никуда не делся со стола, но был девственно чист. Даже операционная система отсутствовала. Очевидно, перед уходом TCP отформатировал жесткий диск. В наше время это обычное дело. Люди тратят столько рабочего времени на загрузку порнографии из Интернета или просмотр электронной почты, часто сомнительной с точки зрения закона, что, уходя, гораздо проще стереть на компьютере все одним махом. Поиск и удаление улик заняли бы целую вечность, не говоря о том, что такие манипуляции требуют определенных навыков. Но даже после процедуры полной очистки остается гнетущее чувство, что где-то что-то пропущено. Разумеется, как только работник увольнялся, его бывшие коллеги мушиным роем налетали на его компьютер, пытаясь выяснить, чем он, собственно, занимался. Отдел охватывала страшная досада, если на компе старины Боба не обнаруживалось картинок, разоблачающих тайный интерес коллеги к переодеванию в женское белье. Но факт форматирования компьютера уже сам по себе вызывал удовлетворение. Я любил готовить компьютеры к работе с нуля: деление диска на сегменты, установка «Виндоус», загрузка и запуск стандартных программ занимали почти весь день, требуя минимальных умственных усилий – лишь нажимай кнопку «продолжить» время от времени.

Я извлек загрузочную дискетку с драйверами накопителя на компакт-дисках – вещицу настолько ценную в кругах айтишников, что некоторые из них испытывали оргазм от одного прикосновения к ней – и вставил ее в дисковод А. Перезагрузившись, я начал устанавливать операционную систему с компакт-диска. Пока диск жужжал и пощелкивал (на экране яркие надписи обещали, что после установки программы моя жизнь круто изменится, поскольку легкость выполнения некоторых операций превзойдет самые смелые мои ожидания), я рылся в наследстве TCP.