– Ладно, ладно. Не психуй. Сейчас попробую стереть.

Гера нехотя поднялся с дивана, сунул ноги в тапочки и зашаркал к окну. Таня потянулась за вином. Плеснула немного в бокал, а потом залпом выпила. Напряжение, не отпускавшее ее последние несколько часов, слегка ослабло.

Прошлой ночью ей приснился жуткий сон. В этом сне была рыжеволосая девушка с бледным лицом, и она душила Таню, склонившись над ней так низко, что Таня чувствовала запах тления, исходивший от девушки, и видела ее глаза, подернутые белой пеленой смерти. Проснувшись, Таня схватила с тумбочки телефон и набрала номер Ирки Романенко, своей бывшей подружки, с которой не общалась почти год. Таня сама толком не знала, зачем она это сделала, как не знала и того, что бы она сказала своей бывшей подруге. Впрочем, телефон Ирки все равно молчал, так что говорить ничего не пришлось.

Пока Гера скоблил ножом оконное стекло, Таня долила остатки вина. Помедлила несколько секунд, сжимая в руке бокал, а затем быстро выпила. Внезапно ей стало жарко. Таня поставила бокал на столик, стянула с кровати одеяло и накинула его на плечи. Потом взяла сигарету и зажигалку и вышла на балкон.

Ночной ноябрьский холод остудил пылающее лицо. Таня хотела закурить, но вдруг увидела, что внизу кто-то стоит. На улице было темно, и Таня различала только силуэт человека, и тем не менее она поняла, что человек этот, задрав голову, смотрит прямо на нее.

– Эй, тебе чего? – грубо окликнула Таня.

Этаж был второй, и Таню с незнакомцем разделяло не такое уж большое расстояние.

– Ты глухой? – громко и сердито спросила она. – Я сейчас своего парня позову – он тебе накостыляет!

– Ты с кем там разговариваешь? – послышался за спиной голос Геры.

Таня обернулась и ответила:

– Да тут какой-то придурок на наши окна таращится.

Гера вышел на балкон, взглянул вниз.

– Какой придурок?

Таня тоже посмотрела вниз. Во дворе никого не было.

– Там кто-то стоял, – сказала она.

– Где?

– Внизу. Возле качелей.

Гера посмотрел в сторону детских качелей.

– Там никого нет.

– Сама вижу, что нет. Он ушел.

– Кто?

– Тот, кто там стоял.

Гера воззрился на Таню, несколько секунд молчал, затем сказал:

– Слушай, тебе точно надо дунуть. У меня есть отличная трава, друг из Казахстана привез. Хочешь, забью косячок?

– Я хочу выпить, – сказала Таня.

– Что?

– Выпить хочу. У тебя что-нибудь есть?

Гера покачал головой:

– Нет.

– А магазин есть какой-нибудь поблизости?

– Круглосуточный?.. Есть один. Но до него минут десять пешком.

– Пошли! – решительно сказала Таня.

На улице было промозгло. Таня подняла ворот пальто. Гера тоже подрагивал от холода. Было видно, что ему совершенно «не упирается» эта дурацкая ночная прогулка, но он послушно плелся рядом, зевая и передергивая плечами.

– Подожди, я сигареты достану.

Гера остановился. Таня, погруженная в невеселые размышления, не заметила этого и продолжила путь. Лишь пару секунд спустя, услышав позади какой-то шум, она остановилась. Оглянулась, намереваясь поторопить Геру, но никого позади себя не увидела. Улица была пуста.

– Гера? – окликнула Таня, недоумевая.

Никто не отозвался.

– Гера!

И снова молчание. Таню обдало холодом. Она завертела головой, надеясь, что Гера где-нибудь рядом – отошел в сторону или валяет дурака. На мгновение Тане показалось, что она видит ботинки Геры, торчащие из переулка носками вверх. Но она моргнула, и ботинки исчезли – словно кто-то молниеносно втянул Геру в переулок. И тут она услышала рычание.

Таня повернулась на звук, заранее предчувствуя сердцем беду. Это была большая белая собака. Стоя возле угла дома, широко расставив лапы и пригнув голову к земле, собака смотрела на Таню пылающими глазами и рычала.

Внезапно Таня услышала человеческий голос, негромко напевающий:

Таня завертела головой, но никого не увидела. Лишь белая собака по-прежнему стояла в нескольких шагах от нее, и на мгновение Тане показалось, что тихий, шелестящий голос, напевающий песню, доносится из ее оскаленной пасти. А может быть, это был ветер?

Голос был вкрадчивый, неясный, тихий, но такой зловещий, что у Тани перехватило дух. Она испуганно попятилась. А затем, не в силах больше сдерживать обуявший ее ужас, закричала и бросилась бежать, но в ту же секунду кто-то навалился ей на спину и сбил с ног. Таня попыталась оттолкнуть от себя преследователя, но лицо ее обдало холодом, голова закружилась, а в следующую секунду она потеряла сознание.

Все-таки в музыке Малера слишком много тоски. На первый взгляд эта тоска светлая, но свет тут слишком призрачен, почти нереален, и сквозь него слишком отчетливо проглядывает мрачная изнанка бытия.