– Бриль, ты продал машину?.. Так я и думал. Знаешь, как это называется? Тупить. Помни, что с каждым часом узел на твоей шее затягивается все туже, и когда у тебя совсем перехватит дыхание, меня может не оказаться рядом. Впрочем, это твоя жизнь, и делай с ней, что хочешь. Я хочу попросить тебя об одной услуге… Никому не говори про вещь, которую я приносил тебе на анализ, договорились?.. Я рад, что ты так к этому относишься. Хотя на твоем месте я бы не был таким пугливым. Все образуется, дружище. Не скучай!

Глеб отключил связь, затем порылся в телефонном справочнике своего мобильника, отыскал нужный номер и нажал на копку соединения.

– Алло, это Главный информационный центр МВД? Соедините меня, пожалуйста, с майором Коваленко… Да, я подожду.

Маша села в кресло, держа в руках большую чашку с горячим кофе, от которого приятно пахло гвоздикой и корицей.

Взгляд ее упал на фотографию сына, стоявшую на столе, и в памяти всплыл один разговор, произошедший перед самой аварией. Любимова тогда, едва ли не в первый раз, зашла за Митькой в танцевальный кружок. Она стояла перед сыном на коленях и помогала ему завязать шарф (у Митьки никогда не получалось сделать это самостоятельно, так же, как у его отца никогда не выходило самостоятельно завязать себе узел на галстуке).

– Вы мама Димы Любимова? – окликнул ее строгий голос.

Маша поднялась на ноги и обернулась. Перед ней стояла учительница танцев, белокурая дама средних лет, с высокой прической и строгим взглядом.

– Да, – ответила Маша. – Я мама Димы.

– Приятно с вами познакомиться. – Учительница улыбнулась и добавила язвительно: – После трех лет занятий.

Мария почувствовала, что готова провалиться под землю от стыда.

– Простите, как вас по имени-отчеству?

– Мария Александровна.

– Мария Александровна, через полтора месяца у нас будет областной конкурс по спортивным танцам. Мероприятие очень ответственное. И у Димы есть большие шансы стать призером.

– Приятно это слышать.

– Но сегодня он заявил, что собирается бросать танцы. Представляете?

– С трудом.

– Вот именно! Дима создан для танцев. Он лучший в средней группе. Я прошу вас, пожалуйста, поговорите с ним.

– Хорошо. Я с ним поговорю.

Разговор с сыном состоялся уже дома. Маша посадила его на стул перед собой, внимательно посмотрела в глаза мальчика (такие же дымчато-серые, как у его отца) и спросила:

– Митька, ты, правда, решил покончить с танцами?

– Да, – ответил сын.

– Почему?

Он отвел взгляд и тихо проговорил:

– Мам, мне это не нужно. От танцев нет никакой пользы. И вообще, танцами занимаются только девчонки.

– Кто это тебе сказал?

– Никто.

– Это папа, да?

Митя молчал.

– Это тебе папа сказал?

Сын снова посмотрел ей в глаза и произнес:

– Да. Он мне это сказал.

– Твой папа ничего не понимает в танцах, понял?

– Он сказал, что мне лучше записаться в бокс. Или на борьбу.

– Только через мой труп!

– Но ты же сама говорила, что мой папа – самый умный папа на свете.

– Я и сейчас готова это повторить. Но даже самые умные папы на свете иногда ошибаются и делают глупости.

Мария отпила еще глоток кофе. И в голову пришло новое воспоминание. Она вспомнила день размолвки. Как вошла в квартиру и увидела в постели голую женщину, как выскочила потом из квартиры, словно ошпаренная, как выкурила, стоя под дождем, несколько сигарет подряд. И как потом приехала на работу – прямо с чемоданом в руке…

Ужасно. Просто ужасно. И так стыдно.

Маша провела рукой по пышным, вьющимся светлым волосам, разделенным посередине пробором и взлетающим над головой, подобно двум трепещущим на ветру парусам, и тихо проговорила:

– Нужно работать.

Усилием воли она заставила себя думать о работе.

«Итак, – размышляла она, – вырезая кости у своих жертв, убийца совершал какой-то ритуал. А ритуал – вещь вполне осмысленная, связанная с символами и знаками. Определенно так».

Маша с наслаждением вдохнула запах кофе и сделала глоток.

«Возможно, в ритуале «похитителя костей» нужно искать какую-то этнографическую или культурологическую подоплеку, – продолжила она свои размышления. – Убийца задал нам загадку. Но для того, чтобы разгадать ее, нам не хватает эрудированности».

Мария допила кофе и протянула руку к стопке старых уголовных дел, лежавших на столе.

Спустя полтора часа Любимова оторвалась наконец от работы и, сунув под мышку несколько дел и листки с выписками, пошла потолковать со Стариком об открытиях, которые сделала.