Песни и романсы русских поэтов
вернуться

Гусев Виктор Евгеньевич
Шрифт:
Для того ли я склонилась И любви далась во власть, Чтоб отныне я крушилась, Бесполезну видя страсть? Чтоб ты не был в том уверен, Сколь мой жар к тебе безмерен; То ты можешь ли сказать? Но уверясь в том не ложно, Как тебе, ах! как возможно Верно сердце презирать? Я во всем позабываюсь, На тебя когда гляжу; Без тебя я сокрушаюсь И задумавшись сижу. Все часы считаю точно, И завидую заочно, Кто против тебя сидит. На тебя всегда взираю И с утехою внимаю, Что язык твой говорит. Я тебе открылась ясно: Жду того же напротив; И пускай я жду напрасно, Мой пребудет пламень жив. Я готова, хоть как прежде. Пребывать в одной надежде И себя отрадой льстить; Не склоню тебя тоскою — Может время долготою Твердо сердце умягчить. <1770>
24 *
Прости, моя любезная, мой свет, прости, Мне сказано назавтрее в поход ийти; Не ведомо мне то, увижусь ли с тобой, Ин ты хотя в последний раз побудь со мной. Покинь тоску, иль смертной рок меня унес, Не плачь о мне, прекрасная, не трать ты слез. Имей на мысли то к отраде ты себе, Что я оттоль с победою приду к тебе. Когда умру, умру я там с ружьем в руках, Разя и защищаяся, не знав, что страх; Услышишь ты, что я не робок в поле был, Дрался с такой горячностью, с какой любил. Вот трубка, пусть достанется тебе она! Вот мой стакан, наполненной еще вина; Для всех своих красот ты выпей из него, И будь по мне наследницей лишь ты его. А если алебарду заслужу я там, С какой явлюся радостью к твоим глазам; В подарок принесу я шиты башмаки, Манжеты, опахало, щегольски чулки. <1770>
25 *
«Не терзай ты себя: Не люблю я тебя; Полно время губить,— Я не буду любить; Не взята тобой я, И не буду твоя». — «Не терзаю себя: Не люблю я тебя; Дни на что мне губить, — Я не буду любить; Не пленюсь тобой я, Тщетна гордость твоя». — «А когда пременюсь И к тебе я склонюсь, Так полюбишь ли ты И сорвешь ли цветы? Я хранить их могла: Для тебя берегла». — «Так и я пременюсь, И всем сердцем склонюсь; Мне мила будешь ты, И сорву я цветы; Ты хранить их могла: Для меня берегла». — «Я покорна судьбе И вручаюсь тебе; Ты напрасно дни тьмил, Как душа стал ты мил. Перестань ты тужить! Будем дружно мы жить». — «Я покорен судьбе И вручаюсь тебе; Я напрасно дни тьмил, Коль и я столько ж мил. Перестань ты тужить! Будем дружно мы жить».

М. В. Ломоносов

Из стихотворений Михаила Васильевича Ломоносова (1711–1765) особую известность в качестве песен (кантов) приобрели: переложение псалма 14 («Господи, кто обитает…»), псалма 145 («Хвалу всевышнему владыке…») и перевод анакреонтического стихотворения «Ночною темнотою…». Кроме того, в рукописных песенниках XVIII века встречаются: «Утреннее размышление…», «Вечернее размышление…» и другие стихотворения. Так, в рукописный сборник, датируемый 1769 годом (хранится в Государственном историческом музее в Москве), включен целый цикл произведений с указанием имени Ломоносова (псалмы, «Ода, выбранная из Иова», «Утреннее» и «Вечернее» «размышления»), «Утреннее размышление» без имени автора вошло также в «Письмовник» Н. Г. Курганова (1769). Ни одно стихотворение Ломоносова при его жизни профессиональным композитором положено на музыку не было; лишь несколько строф из его од 1742–1761 годов прозвучали в 1790 году в спектакле «Начальное управление Олега» (либретто Екатерины II, музыка В. А. Пашкевича, Дж. Сарти и К. Каннобио; тексты Ломоносова — с музыкой Сарти). Несмотря на это, названные стихотворения Ломоносова с музыкой неизвестных композиторов уже в XVIII веке проникли в демократическую среду. Его переложения псалмов исполнялись народными бродячими певцами даже в первой половине XIX века. Из приписываемых Ломоносову стихотворений особенной популярностью в музыкально-поэтическом быту пользовалось «Молчите, струйки чисты…», процитированное впервые поэтом в «Риторике» ( см. ).

26 *
Ночною темнотою Покрылись небеса, Все люди для покою Сомкнули уж глаза. Внезапно постучался У двери Купидон, Приятный перервался В начале самом сон. «Кто так стучится смело?»— Со гневом я вскричал; — «Согрей обмерзло тело, — Сквозь дверь он отвечал. — Чего ты устрашился? Я — мальчик, чуть дышу, Я ночью заблудился, Обмок и весь дрожу». Тогда мне жалко стало, Я свечку засветил, Не медливши нимало, К себе его пустил. Увидел, что крилами Он машет за спиной, Колчан набит стрелами, Лук стянут тетивой. Жалея о несчастье, Огонь я разложил И при таком ненастье К камину посадил. Я теплыми руками Холодны руки мял, Я крылья и с кудрями Досуха выжимал. Он чуть лишь ободрился, «Каков-то, — молвил, — лук? В дожде, чать, повредился», И с словом стрел ил вдруг. Тут грудь мою пронзила Преострая стрела И сильно уязвила, Как злобная пчела. Он громко засмеялся И тотчас заплясал: «Чего ты испугался? — С насмешкою сказал, — Мой лук еще годится: И цел и с тетивой; Ты будешь век крушиться Отнынь, хозяин мой». 1747
27. Преложение псалма 145 *
Хвалу всевышнему владыке Потщися, дух мой, воссылать: Я буду петь в гремящем лике О нем, пока могу дыхать. Никто не уповай вовеки На тщетну власть князей земных: Их те ж родили человеки, И нет спасения от них. Когда с душею разлучатся И тленна плоть их в прах падет,— Высоки мысли разрушатся И гордость их, и власть минет.