— Если это правда, то вы просто подонки без чести и совести, — пожал плечами Ратхар.

— Почему же? — приподнял бровь Дэвид. — С каких пор людей, верных законному правителю, называют «подонками»?

— А с тобой, колдун, нам вообще не о чем разговаривать.

— Конечно. Потому что ответить нечего.

— Хорошо. — На лице герцога заиграли желваки. — Я отвечу.

— Ждем–с.

— Ты–то кому хранишь верность?! А?.. Откуда ты пришел? Что тебе надо в нашей стране?!!

— Не твое дело.

— Не знаю, чем он вас околдовал. — Ратхар оглядел остальных. — Но вы–то — здешние. Слышал я кое–что о вашем отряде. «Последний союз», так ведь? Мне говорили: храбрые ребята, слов на ветер не бросают, дело свое знают, воевать любят и умеют. Вы–то уж не с облака свалились, должны знать, что в нашем королевстве происходит! Только последний подонок или дурак может рассказывать про свою верность Обжоре! У вас что, глаз нет?! Зачем вы ему служите? Только ради золота! В это я могу поверить. Да и кто на тысячу золотых не польстится?! — Герцог развел руками — мол, я вас понимаю, и сам бы польстился. — Ну, так переходите ко мне! Столько же заплачу…

— Ты ж вроде только что вдвое больше предлагал?! — осведомился Фили.

Ратхар кивнул.

— Заплачу вдвое.

— Не, — лениво ответствовал Родерик. — Не пойдет.

— Почему?

— Да потому что обманешь ты нас, мил человек! Сердцем чую — обманешь.

— Я слово дам, — сказал Ратхар. — Сразу такую сумму не соберу, но выплачу все, до последнего медяка… Клянусь.

— Клянись не клянись, а веры у нас к тебе все равно никакой нет.

— Я свое слово держу! — отчеканил пленник. — Ни один человек в Гоимгозаре не скажет, что я когда–нибудь клятву нарушил. Знают это и в Приграничье, и даже майрагины…

— Насчет нечисти этой злобнейшей нам ничего неизвестно. Можбыть, перед майрагинами обещания свои ты и держишь, — возразил Родерик. — Токмо вот как с присягой, когда ты королю Стевольту в верности клялся, как быть?

Ратхар отвел взгляд.

— Это… другое. Но я не мог и не могу иначе. На карту поставлено нечто большее, чем моя честь…

— Ага! — хохотнул Родерик. — Верно сказываешь! Вот когда мы с тобой в замок вернемся, тоже, небось, решишь, что две тыщи — это побольше будет, чем какое–то там слово!..

— Да как ты смеешь, коротышка!.. — вспылил герцог. — Кто ты такой, чтобы сомневаться в моей чести?! Вонючий наемник, вошь подземная!..

— Во как заговорил! — Родерик многозначительно поднял вверх палец, довольный тем, что сумел–таки вывести надменного аристократа из себя — в отместку за вчерашнее.

— И еще не так заговорю! Я держу свои обещания!..

— Да нам–то что с того? — почти ласково полюбопытствовал Янган. — Держишь, — ну и держи себе на здоровье. И мы свои держим. И поэтому не надо нам золотые горы сулить. Вон кашку лучше покушай. Остынет.

— Да… — Герцог прикусил язык и неожиданно направил свой гневный указующий перст на Дэвида. — Да этот демон вас попросту околдовал!

— Уймись, баран долговязый, — посоветовал герцогу Фили. — Не демон это, а такой же человек, как и ты…

— Ты в этом уверен?

— …и не Дэвид нас позвал за твоей головой идти, а мы его, — продолжал гном, — вежливо попросили. Долей в добыче приманили. Какой ты гаденыш, подробно рассказали… А гаденыш ты известный, этого перед нами отрицать не надо! И шли мы не за твоей головой по плану первоначальному, а принцессу Биацку хотели освободить. И если б ты, баран долговязый, Биацку похищать бы не стал, то, скорее всего, ниче с тобой плохого бы не случилось.

— Любопытное ругательство, — заметил Дэвид. — «Долговязый баран»… Это что, гномий жаргон?

— Вродь того… — Родерик потянулся за табаком. — Баран — он и в горах баран, а долговязый — это человек, значица.

— …Ниче бы с тобой не случилось, — назидательным тоном продолжал Фили. — Мы бы и дальше по свету белому куролесили, а Дэвид лошадок бы потихоньку себе чистил…

— Не–а, — потянул Янган. — Мы бы его все равно с собой взяли. Я таких колдунов в жизни своей еще не встречал… Рассказал бы мне кто — не поверил бы… Да и вообще он человек хороший. Иногда кажется, будто и впрямь с облака свалился.