Шрифт:
– Но романс! Ай кант кисс виз ю! [6]
– А я с тобой могу! – задорно крикнула какая-то тётка из зала, и все засмеялись.
Песни шли одна за другой, Наташа уже потеряла им счёт, а артисты всё не уставали, энергии у них как будто не убавлялось. Да где ей убавляться! «Сапатосы» были как костёр, который излучает тепло, как солнце, лучами которого питаются растения-поклонники. Коробкова чувствовала, что весь зал заполнен энергией великолепной четвёрки, и продолжала впитывать её всем телом, не утомляясь от прыжков на танцполе, а, наоборот, заряжаясь. Она чувствовала, что, по крайней мере, неделю после концерта сможет делать в два раза больше, чем обычно! А раньше-то Наташа думала, что на концерты ходят только дураки, которые бесятся под жуткую какофонию, треплют немытыми космами, глохнут, оттаптывают друг другу ноги и делают всё это лишь потому, что не знают «Маленькую ночную серенаду» Моцарта! Но она-то ее знала и любила. Оказалось, что это совсем не мешает увлекаться и чем-то более современным!..
6
Никаких любовных отношений! Я не могу целоваться с вами! (англ.)
...И вот ребята начали прощаться. Как, уже? Наташе казалось, концерт только начался. «Сапатосов» не отпустили раз, не отпустили два. Наконец, отыграв третью по счёту «последнюю» песню, Начо бросил в зал свои барабанные палочки. А Лало произнёс:
– Айм сорри, тайм из лимитед! [7]
– Почему лимитед? – спросила удивлённая Наташа у девчонки по соседству.
– Как? Ты не знаешь? После них будет выступать другая группа! Видишь, там, за сценой, уже организаторы забегали? Кажется, ещё чуть-чуть, и они бы прогнали наших «Сапатосов»!
7
Я извиняюсь, время ограниченно! (англ.)
Когда группа ушла со сцены и в помещении включился верхний свет, то, что еще недавно было полным сил, вопящим и скачущим залом, – превратилось в толпу растрё– панных, раскрасневшихся девчонок (изредка – парней) с размазавшейся косметикой и безумными глазами. Они хаотично, как молекулы в броуновском движении, перемещались по бывшему танцполу, время от времени сталкиваясь, спрашивая друг у друга: «Ну как?» и отвечая: «Просто супер!»
– Ну как? – спросила Коробкова у попавшейся на глаза Оли.
Та только и смогла, что воздеть руки к небу, закатить глаза и многозначительно прошептать:
– М-м-м-м! Ла-а-ало!
Поодаль на полу сидела Шура, обхватив руками голову. Вид у неё был такой, будто она дебоширила целые сутки или только что вернулась с войны: спутанные волосы, сбившаяся одежда, дрожащие руки.
– Ты чего? – спросила Коробкова.
Шура подняла лицо, и Наташа увидела, что всё оно залито слезами, тушь для ресниц смешалась с остатками тонального крема.
– Мне плохо! – простонала Александра.
– Что случилось? Ведь хороший же был концерт?!
– Концерт был нереа-а-альный!
– Что ж ты плачешь?
– Плохо мне! Руки не работают, ноги не несут, голова не соображает! – Шура снова зарыдала.
Поражённая Наташа огляделась. Две девчонки из фан-клуба вырывали друг у друга барабанные палочки: одна заявляла, что отныне может есть суши только ими, а вторая, изрыгая ругательства, уверяла, что не уснёт, если рядом в постельке не будет вещицы от Начо. «Лало, Лало...» – повторяла Оля, раскачиваясь, словно загипнотизированная, в углу. «Ты не представляешь, просто не представляешь!..» – восторженно докладывала Лариса, прижав к уху гламурненький телефончик. Несколько девчонок собрались вокруг Татьяны и чего-то требовали: видимо, выясняли, где обещанная встреча с кумиром. Только сейчас Наташа обнаружила разноцветные пакеты в руках некоторых из них: вероятно, поклонницы приготовили подарки для любимых музыкантов! Неужели они действительно так и не смогут их подарить?! И неужели она, Коробкова, так и не дотронется даже пальчиком до своего кумира, не возьмёт у него автограф, не сможет сфотографироваться в обнимку?..
То, что это, по-видимому, так и будет, подтвердили появившиеся в зале охранники:
– Просим освободить помещение!
– Сейчас здесь начнётся другой концерт!
– А вы нас только из зала выгоняете или вообще из клуба? – спросила Ася.
– Нет такого слова «выгоняем»!!! – заорал один из бугаев. Очевидно, начальство требовало от него вести себя вежливо, но это явно не соответствовало его природе. – Мы вас ПРОСИМ ЛЮБЕЗНО УЙТИ!!!
Делать было нечего. Разочарованные фанатки, с подарками и без, потянулись к выходу. В толкучке, которая мгновенно возникла на лестнице, Наташа узнала, что выступление исландской фолк-фанк-хаус-группы «Хрум», приехавшей сегодня, должно было состояться в другом клубе, но тот неожиданно оказался закрыт пожарной инспекцией. Вот люди, принимавшие «Сапатосов», и вызвались «приютить» гостей. Не просто от доброго сердца, конечно. «Хрум» была куда более популярной группой, чем какие-то там парни из Колумбии: естественно, и денег организаторам она приносила больше. Так что с «Сапатосами» и их фанатками решили не церемониться: перенесли их концерт на час раньше, урезали его по времени и вот теперь беззастенчиво выгоняли.
Какое-то время фанатки с подарками и те, кто ещё не потерял надежды прикоснуться к кумиру, топтались на первом этаже клуба, поджидая артистов между туалетом и билетной кассой. Наташа была среди них и героически выносила периодические нападки администраторов и охраны:
– Ну сколько можно здесь стоять, когда же вы уйдёте?!
– Сейчас уже «Хрум» выступать должен!
– На улице ждут пятьсот человек! Имейте совесть!
– Сами имейте совесть, – буркнула Рита. – В один вечер два концерта, это где такое видано?!
Чтобы не слишком привлекать внимание выгоняльщиков и не пропустить «Сапатосов», когда те будут наконец выходить, девчонки рассредоточились по клубу: часть заняла позиции у лестницы, часть встала по углам, часть разместилась у самых дверей, часть вышла на крыльцо. Охрана, видимо, решив махнуть рукой на упёртых девчонок, разрешила заходить фанатам «Хрума». Наташа-то думала, что организаторы преувеличивают, будто их пятьсот. Как же!
Хрумовцы мгновенно наводнили первый этаж, забили собой всю лестницу и превратили клуб в подобие автобуса в час пик.