Я покачала головой.

— Это уже хуже. Тогда его могут забрать насовсем, Поскорее звони. Иначе его могут… ты наверняка знаешь, что собаку без отметки налоговой службы могут усыпить. Если вовремя не появится хозяин.

— Но я не его хозяйка! Я просто люблю его.

— Это, конечно, усложняет дело, — сказала дама и отправилась дальше.

Возможности.

Все вокруг стало каким-то бежево-тусклым. Жизнь словно исчезла вместе с Ругером. Почему такая несправедливость: я искала его, столько думала о нем, что даже не могла спать, а он, кажется, даже не вспоминал обо мне! Ведь иначе он не стал бы так поступать. Не пропал бы без вести.

Я сидела под дождем на нашей скамейке, а он не приходил.

Я обнимала дубы и хлюпала носом, уткнувшись в их кору. Я бормотала, словно заклинание: «Ругер, пожалуйста. вернись! Прошло столько времени! Я скучаю по тебе, я с ума схожу —ты же не хочешь, чтобы я совсем сошла сума ?»

Но он не приходил.

В школе я не слышала, когда ко мне обращались. В голове крутились одни и те же мысли: «Не должно быть так, чтобы один человек все время думал о другом, если тот, другой, вовсе о нем не думает. Так не должно быть! Это противоестественно!»

Папа сказал, что у меня бледный вид, и дал мне бутылочку «Вивамакса».

— По чайной ложке утром и вечером, — сказал он, — не больше!

Вкус мне не понравился, но я принимала ложку за ложкой, чтобы порадовать папу. Мне же лекарство радости не прибавляло. Я знала, чего мне не хватает, и это нельзя было измерить чайными ложками.

Наступил вечер пятницы. Сюзи и Лотта уговорили меня пойти с ними в клуб, где, по их словам, было ужасно весело. Они уже ходили туда несколько раз и уверяли, что этот клуб точно вернет мне хорошее настроение.

— Соберись! Выше нос! — сказала мне Сюзи.

— Ты должна взять ситуацию в свои руки, — подхватила Лотта. — По тебе сразу видно, что ты безответно влюблена.

— Да ладно, — ответила я, — вовсе нет.

— Да брось, — сказала Сюзи, — это же заметно. Что за придурок? Наверное, гад какой-нибудь?

— Честно говоря, выглядишь ты не очень… — подтвердила Лотта. — Вид у тебя измученный… как это называется… трагический! Ни один парень не стоит таких переживаний!

Я зашла в школьный туалет и посмотрела в зеркало. Как я ни таращилась на свое безнадежно бледное отражение, на глаза мне попался только прыщик с левой стороны у рта. И еще один, пробивающийся на поверхность, у самого носа. Ничего похожего на «трагические чувства» я на своем лице не нашла. Вид у меня был просто жалкий. Позор какой-то.

Сюзи и Лотта были королевами класса, у обеих — длинные волосы, которыми они красиво встряхивали при каждом удобном случае. На них заглядывались все мальчишки. На фоне подружек я была гадким утенком.

— Я не пойду с вами, — шепнула я им на математике.

— Пойдешь, пойдешь, — ответила Сюзи.

— У меня болит живот, — сказала я.

— С нами ты забудешь про свой живот, — ответила Лотта.

— Надо пробовать, хвататься за новые возможности, Элли! Ты даже не представляешь себе, что такое по-настоящему веселиться.

— Попрошу вас прекратить разговоры и сосредоточиться на уроке, — вмешался учитель математики.

Разговор мы прекратили, но сосредоточиться на уроке я не могла.

Рядом с Лоттой и Сюзи я чувствовала себя дошколенком в шуршащих брезентовых штанах.

— Туда младше восемнадцати не пускают, — сказала Сюзи, хлопая накрашенными ресницами.

Они, можно сказать, нарочно раззадоривали меня, чтобы я пошла с ними. И мне, в общем-то, нечего было терять. Я и так была самой жалкой девчонкой в мире.

Может быть, я наигралась в домики на деревьях — пора заглянуть и в нормальное место? Посмотреть, чем занимаются нормальные люди. Просто чтобы расширить кругозор. (Мама говорит, что это важно — расширить кругозор. Что многие об этом забывают. Особенно в наше время.)

Собиралась я целую вечность. Взяла кое-что из вещей Лу: шелковый топ на тонких бретельках и туфли из высоком каблуке. Черную юбку с разрезом. Сюзи и Лотта сказали, что одежда вполне годится, а вот мое лицо — нет.

В женском туалете на вокзале они колдовали надо мной до тех пор, пока кожу не стало жечь и щипать, посмотрев в зеркало, я себя не узнала. Вот и хорошо. Прыщики покоились под слоем крема.

— Ой, какая ты красотка! — ворковала Сюзи с горящими глазами.

Губы у меня блестели, как мокрые, веки были странного красно-розового цвета.

— Не падай в обморок, если увидишь там какую-нибудь знаменитость, — хихикнула Сюзи. — Например, того… как его зовут… который снимается в рекламе пастилок от кашля…