– Нет там никакого крючка.

– Я имел в виду вязание крючком.

– А. Я не умею вязать.

Он вздохнул, с обожанием глядя на нее, как будто она только что призналась, что обладает черным поясом по вязанию, вышиванию и прочим видам домашнего спорта.

– Я так и думал! Вы просто сотканы из противоречий… Вы ставите нас в тупик своим э-э… внешним видом и полным отрицанием всякой творческой деятельности. Так кем же вы работаете? – Он явно робел перед ней.

– Внешность бывает обманчива, – привычно ответила Кира и тут же задала себе вопрос: когда она перестанет повторять эту фразу?!

– Только не говори, что ты – преподаватель сольфеджио в частной школе для консервативных католиков! – захохотал Генри. – Глядя на твои безумные полосочки, я ни за что не поверю.

– Ну почему? – воодушевилась Эльза. – Может быть, она – простой бухгалтер. Или экономист. Человеку, который имеет дело с цифрами, нужно как-то компенсировать недостаток ярких красок в жизни. Вот они и компенсируют. Кто во что горазд.

За столом воцарилось молчание. Реплику Эльзы можно было считать оскорбительной. Или, по меньшей мере, грубой. Она тем временем, желая окончательно уложить Киру на лопатки, продолжила:

– К тому же это нам в Европе хорошо: нас окружает какая-никакая природа. Маленькие улицы, низкие здания, пригороды, которые утопают в зелени… Ах, как сейчас прекрасно под Берлином!

Мужчины согласно кивали.

– Ну что?! Что они видят в своем Нью-Йорке? – Эльза перевернула руку ладонью вверх и покачивала ею в сторону Киры, как будто та – редкий музейный экспонат выжившего мамонта. А голос ее был полон презрительного снисхождения к мамонту: «И зачем он, дурак, выжил? Что он станет делать один, без сородичей?»… – Конечно, им не хватает красок. Здесь только бетон и металл. Им трудно выжить в таких условиях.

– Но мы еще не вымерли, – вырвалось у Киры.

– Да, Кира, приезжайте лучше к нам! – поспешил разрядить обстановку Лео. – У нас в Берлине сейчас все начинает желтеть и краснеть. Красотища стоит… Глаз не отвести! А какие поля вокруг… А леса…

– Обязательно! – согласилась Кира. А сама подумала, не открыть ли им тайну, что она – отнюдь не американка? Нет, пока не стоит.

– Вот и я говорю Дэвиду, – вдруг заявил Генри, – возвращайся домой! А нет, так поехали к нам. Не сложилось тут – значит, надо понять: не место ему в Америке!

– А вы знаете, что сегодня сказал наш шеф? – поспешила сменить опасную тему Эльза.

– Думаю, Кире будет неинтересно выслушивать, что сказал наш шеф. Правда? – Лео с грустной улыбкой смотрел на нее.

– Ну почему?.. Только я не поняла, а что случилось с Дэвидом? Вы остановились на самом интересном.

– Ага! На этот вопрос мы ответим только после того, как ты скажешь нам, где работаешь! – безапелляционно заявил весельчак-Генри и снова захохотал.

– А, ерунда. Я работаю экономистом…

– Есс! – закричала Эльза. – Ну что я говорила?

– …и мне тоже очень нравятся маленькие города.

– Правда?! Вы бывали в Европе?

– Да. Приходилось.

– О, прекрасно! – весело крикнул Генри. – Следующий визит будет к нам в Берлин! Заметано!

– Хорошо, уговорил. А Дэвид тоже из Европы?

– Да он вообще чех. Он родился и вырос в Праге и, кстати, очень скучает по ней…

Кире показалось, что столик, за которым они сидели, куда-то безвозвратно поплыл. Звуки тоже начали доходить до нее издалека. Так прошло несколько минут.

– …а потом его бизнес развалился, – продолжал тем временем Генри. – Были проблемы с налоговой полицией, он едва спасся от тюрьмы. Потом – помыкался-помыкался, никто ему не помог. И обиделся. Взял и пошел водителем в нашу фирму. Уже два года работает. Мы подружились. Скоро уезжаем к себе, зовем его, но он отказывается. Парень он отличный, но… что-то у него не срастается!

– Просто его место не здесь, вот и не срастается, – резюмировал Лео.

– Да, в Европе лучше. Все едут в Америку, попробовать свои силы, но… Мало кто здесь находит себя. Чаще приезжие живут кое-как и едва сводят концы с концами.

Все немного помолчали.

– Нехорошо как-то. За весь «вечер откровений» о себе рассказал только Дэвид, которого с нами не было. Мы же не сплетники.

– Кира, а в какой сфере вы работаете экономистом? – спросил Лео.