— Паркинсон, ты от меня так просто не отделаешься. Стой!

Рики поднял голову. В противоположном конце вагона только что появились две старосты. Одна была Эльвира Паркинсон, другая – пухлая девица со значком «Гриффиндора». Последняя обогнала быстро шагающую Эльвиру и встала на дороге.

— Чего ты привязалась? — слизеринка выглядела уставшей.

— Не делай вид, будто ты ни при чем. Я все сразу поняла, когда узнала. Теперь я верю, что слизеринцы – лучшие ученики профессора Снейпа. Ты подлила кое–кому любовного зелья, да?

— Очнись, Лиз! Каким образом? – на глазах рассвирепела Эльвира.

— Уж не знаю, как, но это же ясно!

— Не ори, идиотка! – прошипела багровая слизеринка.

— Да ты посмотри на себя! – понизила голос гриффиндорская староста. – Когда в «Гриффиндоре» есть такие, как Сью–Эллен и Биллина, кто поверит, что ты…

— Завидуешь, да? – не выдержал Рики.

Обе вздрогнули и окаменели. Не исключено, что Рики досталось бы за подслушивание. Но как раз вовремя из другого вагона появился тот, из-за кого, по справедливому мнению Рики, происходил разговор.

Ники Боунс не придумал ничего лучше, как улыбнуться Эльвире и поздороваться с ней. Гриффиндорской старосте (но не Эльвире) этого с лихвой хватило, чтоб забыть о Рики.

— Ты соображаешь, что делаешь? – со всей строгостью накинулась она на объективного комментатора. – Ты компрометируешь «Гриффиндор»!

Боунс застыл на месте. Очевидно, информировать товарищей о своей личной жизни не входило в его планы. Но навык быстрой реакции дал себя знать незамедлительно.

— Это мое дело, — твердо сказал он.

— Конечно, но я обязана предостеречь…

— Она тебя спасает, — не глядя, сообщила Эльвира. – Утверждает, что я тебя опоила.

— Даже если так, я бы не возражал, — произнес Боунс и протянул к ней руку, но она отшатнулась.

— Вот что, — твердо заявила Эльвира, подняв руки ладонями наружу, — разбирайтесь тут сами со своей гриффиндорской честью, а я обязана позаботиться о своем подопечном. Не хватает еще травить душу ребенка неподходящими глупыми разговорами. Идем, Макарони, я провожу тебя в твое купе.

Рики очень бы хотелось остаться и послушать, что именно скажет Ники гриффиндорской старосте, но, к сожалению, Эльвира нашла отличный повод смыться, и этим поводом был он. Так что пришлось подчиниться, благо староста была не в том духе, чтоб ей перечить.

— Вот бестолочь, — проворчала Эльвира как бы между прочим, но Рики понимал, что должна же она как-то объяснить ему, — я поняла бы ее, если б он ей самой нравился…

— А тебе он нравится? – не подумав, брякнул Рики.

— Кто? Гриффиндорский павлин? Я что, с луны упавшая? – робко улыбнулась Эльвира, но ее веселость была какая-то натянутая. Рики подумал, что будь он даже прав, после несостоявшейся только что беседы она не рискнула бы подтвердить его мнение. Она подтолкнула его к купе и удалилась.

— Чего это Эльвира в коридоре повторяет слова тетушки Пэнси? – полюбопытствовал Артур.

По крайней мере, в его отсутствие друзья накупили вкусного, так что ему самому не пришлось беспокоиться. А в остальном возвращение в школу означало проблемы, и чем дальше он ехал, тем больше их виделось. Первая ожидала их на перроне, и смысла тому Рики так и не понял.

Поприветствовав всех знакомых, Гарри Поттер отозвал его в сторону и попросил прощения за то, что был резок с ним дома. В завершение он похвалил Рики за вождение подходящей компании и сказал: «Поражаюсь, как ты пригласил эту парочку. Там, где они появляются вдвоем, начинают искры лететь. С тех пор, как они пошли в школу, так ругаются, никто не может понять, в чем дело».

«И не мог заранее предупредить, зараза», — подумал Рики.

Начало нового семестра оказалось на удивление плавным и гармоничным. Профессор Снейп, вопреки угрозам крестного отца, даже не намекал на происшествие в его доме на каникулах. Эйвери ушел на дно, Филипс тем более. Даже Моргана, превратившаяся из котенка в пушистую и достаточно тяжелую откормленную кошку, как будто стала спокойнее. И, было это стечением обстоятельств или закономерностью, но Рики очень редко встречал Ники Боунса, и тот ни разу не попросил его пригласить Эльвиру. При всей наступившей идиллии, рядом с Рики все же оказался человек, который нашел серьезный повод мутить воду.

Рики считал, что Лео чрезмерно увлекся детективами. А Лео считал, что Рики преступно беззаботен и не желает видеть, что находится в огромной опасности. Рики не уставал ругать Эди Боунса, которого кто-то нехороший дернул за язык рассказать о визите Поттера и Люпина.

— Сначала змея в кабинете Мак–Гонагол, потом это! Неужели непонятно, что никаких случайностей тут быть не может? Ну подумай, Рики, может, ты все же нашел что-то такое?

В отместку за отрицательные ответы Лео отнял у друга энную часть свободного времени, заявив, что сейчас как никогда нужно упражняться, чтобы не потерять навыков и в любой момент быть готовым использовать заклинание Щита. Кроме того, появилось еще одно занятие, способное отвлечь его от чтения детективов. Он считал, что метание бумеранга столь же полезно для нарушителя правил, как умение обращаться с лассо, которое Рики подарил ему в прошлом году. Для обращения с обоими атрибутами диких магглов приходилось ходить в мало посещаемый коридор на третьем этаже. При таком напряженном графике времени на учебу оставалось немного, и за это Лео в плохом настроении упрекал ни кого другого, как Рики.