Страстные заверения Сэма укололи Джеймса. Он не особенно помогал больным со второй флотилии и вспомнил, что сам припрятал бутылку рома, которую украл, помогая загружать продукты в амбары. Всю следующую неделю все разговоры были о том, как Мэри помогает больным, а у него тогда хватило черствости заявить ей, что для них самих было бы лучше умереть.

Думая о прошлом, Джеймс вспомнил, как снова встретил Уилла, когда сошел на берег в Порт-Джексоне. Уилл не знал, что Сэмюэля Берда и Джеймса выслали на другом корабле флотилии, и был в восторге оттого, что снова встретился с ними. Джеймс вспомнил, как он возбужденно предлагал Уиллу поселиться в одной палатке с ним и с другими мужчинами с «Дюнкирка», но Уилл поставил его в тупик, сказав, что собирается жениться на Мэри и построить собственную хижину.

Джеймс подумал, что тот совсем рехнулся. Он не мог поверить, что Уилл захочет жить с одной женщиной и ее ребенком, вместо того чтобы поселиться со своими старыми товарищами и менять женщин каждый день.

И все же не прошло много времени, и Джеймс стал завидовать Уиллу. Женщины-заключенные разочаровали его: они были либо холодными сучками, либо окончательными развалинами, и к тому же, когда постоянно испытываешь голод, от женщин мало удовольствия.

Мэри оказалась отличной женой. Она была жизнерадостной и веселой, держала себя и Шарлотту в чистоте и отличалась благопристойным поведением. И одного взгляда на Уилла, который находился в хорошей форме и выглядел крепче остальных, было достаточно, чтобы понять, что Мэри окружила его вниманием и заботой.

Но так же, как Джеймс ошибался в своих первоначальных выводах о Мэри, он ошибся и в Уилле.

— Как плохо, когда кого-то идеализируешь, — размышлял он вслух. — О, я не имею в виду Мэри, — проговорил он быстро, видя удивление и даже возмущение на лице Сэма. — Я говорю об Уилле. — Джеймс подумал, что никогда не забудет, как этот большой мужчина сидел, съежившись от страха, в ту последнюю штормовую ночь в море. И как Мэри орала как сумасшедшая, подгоняя их всех. — Знаешь, с того момента, как я впервые встретился с ним на «Дюнкирке», я твердо верил, что он неуязвим.

— Мужчина, которому приходится хвастать силой или умом, не уверен в том, что они у него есть, — сказал Сэм с насмешливой ухмылкой. — А мужчина, который нокаутировал товарища из-за подозрений, что тот хочет его женщину, круглый дурак.

Джеймс пожал плечами. Пусть Уилл разочаровал его, но он не позволит кому-то, кто недавно объявился, поносить своего друга.

— Придержи язык, — предостерег он. — Мы с Уиллом старые друзья.

— Я знаю, — сказал Сэм осторожно. — Но ты не дурак, Джеймс. Ты так же хорошо, как и я, знаешь, что нам нужен сильный вожак, только тогда у нас появится шанс добраться до Купанга. Я не уверен, что Уилл сейчас будет на высоте.

— Не думаешь ли ты, что таким вожаком может стать женщина с двумя детьми? — возразил Джеймс. Он сам обожал Мэри, но он не привык считать, что женщина может быть более крепкой и жизнестойкой, чем он или любой другой мужчина.

Сэм хмыкнул.

— Конечно, нет. Это закончилось бы тем, что все взбунтовались бы.

В Порт-Джексоне Джеймс часто называл Сэма пастором из-за его внешности, деликатных манер и неодобрительного отношения к выпивке. Но за последние пару недель он убедился в том, что Сэм обладал силой воли и изобретательностью. Джеймсу пришло в голову, что у Сэма есть какой-то свой план, и он подумал, что лучше всего выяснить это сейчас, чтобы знать, что их ждет.

— А что, если Уилл предложит переждать здесь плохую погоду? — спросил он осторожно. Уилл лишь намекал на это Джеймсу, и, честно говоря, эта идея ему понравилась.

Сэм слегка улыбнулся. Этот залив, который они окрестили Белым, казался ему раем. Мягкий песок, пышная растительность и теплый климат были так соблазнительны.

— Я с удовольствием остался бы здесь, если бы у нас имелось больше еды, — признался он. — Я, как и остальные, беспокоюсь, что мы можем утонуть во время очередного шторма. Но если мы останемся, мука и рис закончатся, и где гарантия, что не придет корабль и не отвезет нас обратно в Сидней?

— Мы могли бы ловить рыбу и охотиться, — возразил Джеймс. — А что касается корабля, то какова вероятность его появления?

— Небольшая, — согласился Сэм. — Но весь смысл нашего побега заключался в том, чтобы начать новую жизнь. Чем дальше мы будем откладывать, тем больше сил потеряем.

— Ты заразился от Мэри, — засмеялся Джеймс.

— Возможно, но это не делает мои слова менее правдивыми. Я думаю, что мы должны плыть дальше.

— А что, если Уилл не согласится? — спросил Джеймс.

Сэм пожал плечами. Этот жест означал: тот, кто хочет плыть дальше, имеет полное право взять лодку и бросить остальных.

Джеймс поднялся и начал отковыривать ножом мидии с камней. Его не удивило то, что Сэм с радостью оставил бы здесь Уилла. Джеймс признавался себе, что сам, вероятно, сделал бы то же самое, если бы мог что-то с этого поиметь. Он считал преданность всего лишь абстрактным понятием, которое объединяло толпу, если у нее было больше власти, чем у отдельно взятого человека. Джеймс обычно становился на сторону сильнейшего, на остальных же ему было наплевать.