— Вел, шел… Да… Щепа, в сердцах, сплюнул. Ксаламасс! Лопни все это небо! Я у него в печенках не сидел, не знаю. Может он с глузду сдвинулся на старости лет, вот и попер на рожон! Да и наперся! — Щепа еще раз сплюнул.

— Думайте, господа хорошие, думайте! Щепа, ты тут несколько дней уже сидишь, должен все окрестности знать. Есть что-то, ну, тропинка, ущелье какое-нибудь… хоть что-то, куда мы могли бы уйти?

— Нету, ничегошеньки нету! Обрыв, вода и осыпи колючками заросли.

— До тупика сколько?

— Да пару крайн.

— А ты, как тут оказался?

— Там от штолен тропинка есть чуть в сторону. Вот, я и решил поверху пройти, посмотреть, не видать ли чего окрест.

— Все, пошли! — Слава поднялся, зачем-то отряхнул джинсы, словно они от этого могли стать чище.

— Куда? — одновременно спросили его спутники.

— Куда? Туда! Вперед! Или вы тут собираетесь сидеть и ждать, пока вас сожрут? Я, лично, на это не подписывался!

Он зашагал вниз склону. Оглянувшись на ходу, увидел, что Теха в припрыжку кинулся следом.

— Щепа, не отставай! Да поглядывайте по сторонам.

Дружинник снова сплюнул и пошел за ними, недовольно бормоча, что-то себе под нос.

Склон постепенно сужался, прижимаясь к отвесной стене, растительность становилась все суше и цапучее — сплошные шипы и колючки. Под ногами хрустела каменная крошка, стена слева, выглядела так, словно была сложена неведомым великаном из огромных каменных глыб — вот они каменоломни. Ручей на дне ущелья то появлялся, то исчезал под обрывом, иногда лихо прыгая с невысоких уступов, иногда изгибаясь и петляя между глыб известняка. В спокойное время, Слава засмотрелся бы на такую красоту, но теперь взгляд равнодушно скользил по окрестностям. Только вперед, неизвестно к чему, но вперед! Узкий карниз постепенно начал спускаться вниз, как будто придавленный отвесной стеной.

— Гос… Валад! — окликнул сзади Щепа. Ты смотри осторожнее, там впереди тоже обрыв!

Обрыв Слава и сам уже увидел. Вернее, это был не обрыв, а довольно крутой склон. Все, приехали — прямо под ногами круглая чаша ущелья, обточенная тремя водопадами, высоко над головой бьющими из скал. На самом дне этой природной чаши получилось крохотное озерцо, вода в котором пенилась, бурлила, клокотала, устремлялась затем в узкое русло горного ручья. В стенах круглого ущелья, кое-где виднелись темные провалы шахт. Но расположены они были намного выше человеческого роста, а никакого намека на лестницы даже не наблюдалось. И, как злая насмешка судьбы, поперек всего ущелья — почти что от стены до стены, висела яркая арка радуги. С одной стороны у озерца был небольшой пляж. Не пляж, конечно, а сухой бережок, с парой деревцев на нем. И на каменистой крошке этого бережка явно были видны следы от тележных колес. След, прерывистый, но четкий уводил к небольшой расщелине между скал.

— Щепа, смотри!.. Слава не мог сдержать чувств, — ездил сюда Маха, и не один раз! Видишь колею?

— Да видел я… с досадой махнул рукой дружинник. Прошел по ним… вон там, чуть ниже, даже видно где бок возка о камни ободрали — краска и щепки на них свежие. Отсюда не видать, я подходил, смотрел. Вот только в щели этой — три ступеньки вверх — человеку запрыгивать придется и все — дальше стена!

— А лошадь по тем ступенькам поднимется?

— Лошадь, ежели приученная по горам ходить — поднимется. Возок не пройдет, конечно, но его ведь и разгрузить можно!

— Значит, идем туда.

— Зачем?! — заупрямился дружинник. Я же говорю, не там ничего! Может, Маха просто хотел на бережку отсидеться… может, у него никакого схрона и не было?

— Ну, ты же сам говорил… начал Слава.

— Эге… сказал сзади Теха, и старлей почувствовал, как мальчишка прижался к нему.

— И точно, господин рыцарь, гляньте-ка, нас уже поджидают! — Щепа показал рукой на озерце. Там, в кипучей воде, кругами ходила "гончая". Изредка над поверхностью высовывалась голова, клацали зубы, и тварь снова скрывалась под водой.

Вот так. Пока они думали, что гадина плещется себе в реке, она, оказывается, поднялась по ручью. Словно знала, где их ждать. И нет сомнения, что ее товарки уже идут по следам беглецов и минут через пять-десять нарисуются у них за спиной.

— Что ж делать-то? — голос Щепы заметно осип от страха.

Старлей его понимал — умирать никому не хотелось, и ему самому в том числе…

— В общем, так, — Слава старался, чтобы его голос звучал, как можно решительней, — назад дороги нет, это вы понимаете?

Его спутники молча кивнули. Видно было, что понимают.

— Пока что тварь нас не видит. А когда увидит, ей несколько минут понадобится, чтобы свой сухопутный вид принять. Так что до щели в стене добежать успеем.

— Успеем! — возмутился дружинник. И что с того? Там нам, как раз кишочки по камушкам размотают. Даже бегать, далеко не придется! Узко там. Или вы снова на сабельку свою рассчитываете? Так особо не надейтесь… это вам с первого разу повезло.

Про меч Слава опять забыл. Вернее не забыл — забудешь тут, когда всю дорогу он упорно колотил по бедру и по заднице, путался и цеплялся за все что можно, норовил вывернуться из ножен и немудрящей перевязи. Просто не рассчитывал он на него. Вернее, не особо рассчитывал. Здравый смысл, приправленный изрядной долей скептицизма, говорил, что никакое хватание за "саблю острую" делу не поможет, и только что помрешь дурак дураком с мечем наголо, которым и воспользоваться-то и не успеешь и не сумеешь. Но с другой стороны, в глубине души жило воспоминание о том первом бое у разбитого возка, как схлынули тогда вся бестолочь и суета, каким четким и ясным стал окружающий мир, и не уверенность, а скорее, спокойствие снизошло на него. И, в конце концов, зачем-то ему этот меч достался? Уж, наверно, не для того чтобы вот так, за здорово живешь, помереть в зубах какого-то выродка-крокодила!