15 сентября 1806 г. состоялось заседание Калужской городской думы, на котором было зачитано отношение министра Внутренних дел. О последовавших решениях 16 сентября Львов доложил министру Внутренних дел. Он писал, что купеческое и мещанское общество, «сие высокомонаршее милосердие приняв с живейшим чувством благоволения учиненным тогда же приговором, постановило, препровожденную от меня в Градскую думу с отношения вашего сиятельства копии, яко содержащей в себе отменный знак высочайшего Его Императорского Величества к здешнему гражданству благоволения, на память грядущим родам, хранить в присутствии Градской думы на судейском столе в устроенном по приличности на сей предмет ковчеге». Кроме того, было принято решение для прочности дома «яко памятника к похвальным деяниям унтер–офицера Старичкова сооружаемого и дабы отличный оного Старичкова поступок мог не утратимо переноситься из роду в род, прибавить из принадлежащей оному так же купечеству суммы еще тысячу рублей, для постройки коего избрав пристойное градское место, будущим же летом приступить к произведению оной» [104] .

Но заседание Думы на этом не закончилось. Она приняла еще одно решение «споспешествуя священным Его Императорского Величества намерениям, ко благу человечества клонящимся, желая и другим из здешнего мещанства, в военную службу поступившим и по отставке от оной для водворения в здешний город возвращающимся, составить хотя некоторое в их содержании на первый случай пособия». Речь идет о выдаче из составленной на добровольной основе горожанами складочной суммы, единовременных пособий всем выходящим в отставку нижним чинам – уроженцам Калуги. Тем, кто беспорочно выслужит 25 лет или будет отставлен за увечьем или ранами, в сражениях полученными, положено было выплачивать по 50 руб., а кто при этом совершит подвиги и получит знаки отличия, по 100 руб. [105]

О новом решении Думы губернатор сообщил 16 сентября 1806 г. министру Внутренних дел. Описав принятые на заседании постановления, Львов сделал следующее заключение: «Притом смею засвидетельствовать, как всех вообще и каждого гражданина человеколюбивое в сем случае соревнование, так особливо благонамеренность г[осподина] градского головы именитого гражданина Билибина» [106] . Принимая во внимание это свидетельство можно предположить, что именно Иван Харитонович Билибин (большой), крупный промышленник и богатейший купец, занимавший в 1795–1798 и 1804–1807 гг. должность калужского городского головы, инициировал принимавшиеся по семье Старичкова в Думе решения.

2 октября 1806 г. Кочубей уведомил калужского губернатора, что император, «приняв новый сей подвиг калужского гражданства с особенным удовольствием, высочайше повелеть изволил изъявить свое монаршее благоволение, как вообще всем гражданам, так и особенно гражданскому голове именитому гражданину Билибину, заслужившему в обществе доверие, в сем благонамеренном положении содействовавшему» [107] . Об отличиях, вновь пожалованных калужанам, губернатор 17 октября сообщил Городской думе. Он предложил в ее присутствии объявить благоволение городскому голове и всем гражданам Калуги, для чего препроводил копию с отношения министра [108] .

Выполняя повеление императора о средней сестре Старичкова, Ливен 1 августа 1806 г. направил отношение иркутскому генерал–губернатору И. Б. Пестелю с предложением разыскать ее и отправить с семьей, если пожелают, на казенный счет к матери. Аграфена с мужем и малолетним сыном жила в Томске. На предложение вернуться в Калугу они дали свое согласие, и началась подготовка к их препровождению. В Томской казенной экспедиции была взята сумма в размере 245 рублей 54 копеек, из которой 107 рублей 20 копеек было затрачено на приобретение им одежды и обуви. На прогоны до Тобольска семье было выдано 29 рублей 56 копейки и на питание 6 рублей 65 копеек (Аграфене и ее мужу по 8 копеек в сутки, а малолетнему сыну по 4 копейки). В конце 1806 г. семья Галактионова покинула Томск. Оставшиеся от расходов 102 рубля 11 копеек были препровождены тобольскому гражданскому губернатору, чтобы он по прибытии к нему семьи Галактионова выдал им прогонные и кормовые деньги до Перми, а остальные препроводил далее к пермскому губернатору. О использовании казенных средств Пестель сообщил Ливену в отношении от 2 января 1807 г., и, по докладу императору, эти деньги были возвращены в Томскую казенную экспедицию из сумм Кабинета императора [109] .

Таким образом, средняя сестра Старичкова вернулась в Калугу. После ее смерти, последовавшей в марте 1821 г., сын Дмитрий Иванович Галактионов обратился к Александру I с просьбой, касавшейся, вероятно, оставления ему назначенной матери пенсии. 19 ноября 1821 г. Инспекторский департамент Генерального штаба запросил калужского губернатора о поведении сына Аграфены и исполнении им должности, которые требовались для доклада императору. Калужский полицмейстер в ответ на запрос губернатора 5 декабря сообщил, что сын сестры Старичкова – Дмитрий служит аптекарским учеником при заведениях Калужского приказа общественного призрения, «поведения хорошего, но как ведет себя по должности полиция сведений не имеет». 8 декабря Приказ общественного призрения дополнил сведения полицмейстера указав, что Дмитрий Галактионов «должность свою исправляет усердно с познанием и поведения хорошего». Все эти лестные отзывы были сообщены 9 декабря в Инспекторский департамент [110] . Однако результат ходатайства Д. И. Галактионова остается неизвестным.

Как видно, в 1806 г. прошел целый комплекс мероприятий, направленных на оказание помощи членам семьи Старичкова. По повелению Александра I им были назначены персональные пенсии и определено приданое незамужней сестре. Кроме финансовой помощи, император указал возвратить из Сибири среднюю сестру с ее семейством. Желание императора оказать помощь семье Старичкова стимулировало инициативу купеческого и мещанского общества. В Калуге воздание почестей Старичкову происходило путем оказания материальной помощи членам его семьи, поминовением унтер–офицера во всех церквях города и предоставлением для его матери дома, который должен был наследоваться только среди родственников. При этом строительство дома рассматривалось не только как пособие семейству героя, но и как создание памятника – материального свидетельства, призванного напоминать потомкам о подвиге, совершенном калужанином Старичковым в 1805 г. Деятельность Городской думы, возглавляемой Билибиным, была по достоинству оценена императором, дважды изъявлявшим калужанам высочайшее благоволение. Воздание почестей герою широко освещалось на страницах столичных газет, благодаря чему подвиг Старичкова приобрел широкую известность в России.

Первоначально строительство дома–памятника планировалось на городской земле против Гостиного двора. Однако рассматривавшая этот вариант комиссия нашла назначенное место «в рассуждение стеснения большим рвом и засыпи землею к построению дома не способным». Поэтому, на заседании Городской думы 29 марта 1807 г. было принято решение не строить дом, а приобрести уже готовый [111] . Выбор пал на каменный двухэтажный дом Федора Ильина Подошевникова, располагавшийся в приходе Воскресенской церкви. Он был приобретен с торгов за 1775 рублей. Для его ремонта губернский архитектор И. Д. Ясныгин составил смету превышающую собранную сумму на 1195 рублей 80 копеек. Недостающие деньги Дума выделила из своих средств. Таким образом, дом, призванный увековечить подвиг Старичкова в потомстве, обошелся калужанам в 3195 рублей 80 копеек [112] .