За многие десятилетия ущельных войн алыберы научились удивительно метко разбрасывать свои камни. Вторая порция обломков известняковым градом обрушилась на передовой тумен песиголовцев… Ха-ха! Мильон терзаний — грудям от дружеских тисков, ногам от шарканья, ушам от восклицаний, а пуще головам от тяжких валунов! Оказывается, иногда приятно слышать хруст костей и лязганье сплющиваемых панцирей, подумал я — но не стал карабкаться на стену и наслаждаться кровавым зрелищем сквозь узкую бойницу. Надобно спешить. Я верю: мы не промахнулись. Теперь важно вовремя исчезнуть. По-индейски испариться, по-скифски ускользнуть, по-горски удрать.

— Полная тишина! Катапульты снова укрыть ветками! Сначала уходят катафракты, потом гриди, потом камнеметы. Отступаем туда, откуда пришли. Потом сворачиваем севернее, за Щебетну Рощу. Спускаемся в овраг и сидим тихо.

— Они не станут нас искать, — спокойно заметил царь Леванид, карабкаясь в седло. — Они спешат, им некогда. Им пора выдвигаться дальше на Властов…

Я кивнул, подбежал к лошади, просунул носок сапога в стремя.

Проклятие!

Что это?! Голос боевого рога?! Совсем рядом, громогласно! Ах, болваны! Я же сказал: уходим в полной тишине!

— Молчать! Прекратить! — зашипел десятник Неро, выпрыгивая с плетью в руке. — Кто трубил?

И тут я понял: трубили снаружи. Просто звук отразился от стен и прозвучал отчетливо-ясно. Я медленно поднял лицо и — чувствуя, как по-птичьи замирает сердце — вопросительно посмотрел на дозорного алыберского арбалетчика на башне. Тот отчаянно размахивал рукавицей, указывая на север.

— Он видит неприятельское войско на северных подступах, — негнущимся голосом сказал царь Леванид. Вздохнул и добавил: — Большое войско. Это они трубят.

Серебряный голос боевого рожка прозвучал снова — задорно и весело. Я вздохнул, выдернул носок сапога из тесного стемени…

— Приказ отменяется, — сказал я десятнику Неро. — Скажите дружине… пусть снова занимают оборону. Заряжайте камнеметы. Если не ошибаюсь, к нам пожаловали властовские полицейские. Во главе с этим идиотом боярином Гнетичем.

Удрать не удалось, подумал я, быстрым шагом пересекая двор крепости в направлении северных ворот. Я попробую, конечно, повлиять на полковника Гнетича… Все-таки он — известный человек, солидный. Отличья знаков много нахватал; умен не по летам, и чин завидный; не нынче-завтра генерал.

…Скотина он, а не генерал. Смешал все карты, шериф проклятый.

— Опустите мостик, — приказал я. Ушкуйники поспешно растворили северные ворота и кинули узенький дощатый мост через ров, почти сплошь засыпанный обломками стены. — Не надо охраны, — сказал я телохранителям. Теперь вся надежда на психологический эффект моего выхода. Грохоча каблуками по доскам, недобро и почти насмешливо поглядывая из-под нахмуренных бровей, вышградский князь Лисей Вещий вышел из раненой глыбозерской крепости навстречу блистательному войску боярина Гнетича.

Надеюсь, успею очаровать Гнетича прежде, чем унгунны доберутся до наших боевых порядков… У меня в запасе не более трех минут.

Сияющий кольчужный всадник уже скакал навстречу, мелко перетряхиваясь в дорогом седле. Боярин Гнетич был молод, серьезен и великолепен. Не меньше двух метров росту, окладистая свежая бородка, ясный взгляд прапорщика… От плеча до плеча на могучей груди — целое море звенящих блях, висюлек, побрякушек. И все же я заметил: Гнетич волнуется. Несмотря на стройные ряды копейщиков за спиной, он побаивается легендарного иноземца Лисея…

— Боярин Гнетич, торопитесь! — быстро и сухо заговорил я, шагая навстречу. — Поганые наступают! Быстрее! Мы заперли их на полуострове, бьем этих тварей из камнеметов! Вы прибыли очень вовремя — теперь живо! Выдвигайтесь на правый фланг! Занимайте оборону рядом с моими катафрактами…

Двухметровый воевода смутился, потом насупился.

— Я послан усмирить тебя, князь Лисей! — вдруг выпалил он.

— Что? Молчать… — захрипел я, подскакивая. — Как смеешь говорить с князем? А ну… вон из седла!

Молодой боярин покраснел и, сопя, спешился. Он был хорошо воспитан и любил казаться строгим, но вовсе не хотел прослыть нечестивым невежей.

— Посадник Катома приказал мне разоружить твое войско, князь Лисей! — упрямо повторил Гнетич, спустившись на землю. — Ты хитрый иноземец! Ты заодно с Чурилой! Ты захватил Глыбозеро и теперь засел в чужой крепости! Ты помогаешь поганым! Ты…

— А ну молчать, — прошипел я, злобно щурясь и по-княжески раздувая ноздри. — Кто распространяет эту ложь?