Послышался шорох: парень повернулся в мою сторону и оперся на ладонь, настроившись на долгий разговор. Видно тоже спать передумал.

— Давай подберём тебе то, что будет приятно ушам, — предложил Валгус.

— Угум…

Не смотря на серьёзность тона, мне показалось, что приятель намерен немного повеселиться за мой счёт.

— Александрушка, — для начала предложил юноша.

— Убью, — пробормотала я.

— Неужели не нравится?

На лице удивление и святая невинность.

— Ну тогда… Алексаша?

— Отстань!

Вот репей!

— Санюра? Алексаня? Сашуля?….

Господи, сколько имён и не одного нормального!

— Олеся?

— А это-то причём? — пришел мой черёд удивляться.

— Когда-то это значило одно и то же, — пояснил Валгус и снова пристал: — Ну, так что на счёт Олеси?

"Олеся" со мной не совпадало. Не было во мне даже капли той мягкости, что исходила от этого имени. Оно казалось пусть и красивым, но абсолютно чужим.

— Нет! — резко ответила я. — И давай завязывать с сочинительством.

— Ну, как знаешь, — усмехнулся Валгус и тут же спросил: — А как тебя в семье зовут? Ну, мама, отец или… бабушка?

Я помедлила с ответом, а потом все же призналась:

— Дичок. Бабушка звала меня Дичок.

— Очень точное имя, — тихо сказал юноша, и добавил. — Можно мне тебя так звать?

Сначала я хотела сказать "нет!", но потом передумала. Мне ужасно, до боли в сердце захотелось, чтобы ласковое бабкино "Дичок" осталось со мной.

— Иногда, — шепнула едва слышно, но он услышал.

— Хорошо — иногда. А теперь, спи!

Я не ждала от себя, что засну, но организм решил по-другому, и через минуту действительность поплыла цветным пятном. Глаза открылись только тогда, когда рядом запахло свежесваренным кофе.

— Вставай, соня! — улыбался в дверях мой приятель. — Давай, умывайся и за стол, кофе я уже сварил.

И исчез с поля зрения.

Я села, оглянулась по сторонам и судорожно втянула воздух сквозь зубы:

— Ох!

Рядом со мной, на стуле лежал моя сумка, забитая учебниками, и пакет со свежей блузкой и… нижним бельм!

От стыда, опалившего щёки, я несколько минут не могла шевельнуться, затем все же нашла силы дойти до ванной. И самым большим желанием на тот момент было утопиться в раковине или… кого-то утопить. Да как он мог рыться в моём шкафу!

— Саш, ты что там, снова заснула? — донёсся бодрый голос, владельца которого сильно хотелось… укусить. А он, не ведая моих чувств, как ни в чём ни бывало, продолжил: — Не знаю, правильно твоя сестра вещи подобрала или нет. Может, всё-таки рискнем и завернем к тебе домой?

Я перевела дух — Лялька! Вот кто постаралась! Значит, Валгус не смог тихо пройти…. Интересно, во что мне выльется молчание сестрёнки?! И станет ли она вообще молчать. Хотя нет, можно не сомневаться — не выдаст. В чём-чём, а в этом я уверена на все сто. После одного случая, когда мне всыпали по первое число из-за ее детской непосредственности, Лялька держала рот на замке, опасаясь навредить. Я же говорю — хорошая она у нас.

В школе всё шло как обычно. Правда, думать об уроках получалось с великим трудом — мысли витали, бог знает где. В основном вокруг ненормальной ночи. А вот после уроков началось…

— Я провожу тебя до квартиры, — решительно заявил Валгус и сердито тряхнул волосами, — и вообще ближайшие дни предпочел бы дальше, чем на десять шагов от себя не отпускать!

Хоть мой друг имел в виду совсем другое, первой мыслью, мелькнувшей в моей влюбленной голове, оказалось — "я тоже!" Вслух, понятное дело, не произнесла, лишь пожала плечами — мол, всё равно.

Валгус проводил меня до самых дверей, пообещал перекусить и снова прийти. Он действительно опасался оставлять меня одну.

Дома поджидал неприятный сюрприз… С тех пор как стала… волком, я и в жизни иногда вела себя словно зверь. Например, ходила совершенно бесшумно. Вообще старалась не вносить в этот мир звуки, а слышать их, поэтому мой приход никто не заметил. В квартире шумели: мама ссорилась с Владом.

— Эта вещь должна принадлежать Саше! — настаивала мама.

— Твоя свекровь не указала это в завещании, — раздраженно возражал Влад.

— Как ты не понимаешь, это единственное, что останется у девочки от отца! — перешла на напряженный шёпот мама.